Золотой песок
Шрифт:
Например, считается, что контрольный выстрел в голову и оружие, оставленное на месте преступления, – это непременные атрибуты заказного убийства. Но на самом деле, для одного исполнителя контрольный выстрел в голову является чем-то вроде элегантного автографа. А другой просто не сумел убить с первого попадания, потому что плохо стреляет.
Что касается оружия, то настоящий профессионал использует, как правило, спецоружие. А такого мало, и основные источники его компетентным органам известны. Так стоит ли бросать спецствол на месте преступления? Не разумней ли уничтожить его где-нибудь подальше, уничтожить совсем, чтобы
Считается, что существуют некие секретные школы, закрытые базы, куда заманивают воинов-"афганцев", ветеранов Чечни, отставных офицеров милиции и ФСБ, бывших спецназовцев и спортсменов. Они, конечно, существуют, но век их недолог, и еще короче век тех, кто их организует. Любую, даже самую законспирированную организацию значительно проще вычислить, чем отдельного частного человека, а потому нанимать киллера из спецшколы опасно и невыгодно. Хороший специалист может по манере стрельбы определить, где стрелок учился своему ремеслу. А отсюда недалеко и до самого стрелка, до его учителей, которые часто становятся посредниками.
Так что мифы при ближайшем рассмотрении оказываются настолько недостоверными, что даже неинтересно их повторять. Феликс Михайлович Виктюк никогда не шел на поводу у мифов, к делу своему относился творчески. Негодный на первый взгляд человек может оказаться именно тем, кого ты ищешь.
Полусумасшедший наркоман, отсидевший десять лет за убийство, был племянником какой-то давней знакомой Русова, томился жаждой деятельности, хотел заработать любым способом, и особенно привлекла его романтическая профессия киллера. Люди Русова передали Виктюку этого самого Антона для разработки давно, около месяца назад, и Феликс Михайлович, по своему обыкновению, стал присматриваться к парнишке. Встретился пару раз, прощупал. По началу Антон его не особенно заинтересовал. Чувствовалась в нем какая-то неприятная слабина, муть в глазах, заискивающие, петушиные нотки в голосе. Виктюк не счел нужным заниматься серьезной проверкой, так как был уверен: этот не пригодится. Но связь держал, дал Антону номер телефона и велел не исчезать.
И вот надо же такому случиться! Виктюк все мучился, вспоминал, почему же ему так знаком этот адрес, Выхино, Средне-Загорский переулок, дом 40. И вспомнил. Именно в этот дом, к сумасшедшей старухе, к новой своей любовнице, Антон сбежал из-под бдительного ока заботливой тетушки. Залег, как в берлогу, не высовывался, боялся, что тетя найдет и опять засадит за унизительное, мерзкое вязание. Только с Виктюком держал связь, ночью позвонил из автомата по связному номеру, назвал адрес, по которому можно его найти, и настырно спрашивал: ну когда же будет настоящая мужская работа для него?
Как бы в награду за первую неудачу, судьба давала Виктюку и Русову новый, блестящий шанс. Вполне логично, что Ракитина-Годунова в бомжевском доме прикончит какой-нибудь случайный псих-наркоман. Даже если псих этот (кстати, не такой уж и сумасшедший, вполне дееспособный субъект) не сумеет выполнить грамотную инсценировку, убийство все равно будет выглядеть как бытовое.
Все получилось отлично, даже лучше, чем планировали с самого начала, ведь если бы профессионалы не погибли и выполнили заказ, то сейчас шло бы следствие. А кому это нужно? И экономия в итоге вышла немалая, двадцать тысяч.
Так что же не давало покоя Феликсу Михайловичу?
Почему он продолжал
Но дело в том, что формально заказ считался выполненным только после того, как исполнитель взял гонорар и отчитался о проделанной работе. Вот тогда и Феликс Михайлович мог получить причитавшуюся ему сумму. А пока нет Антона, все как бы повисло в воздухе. Можно, конечно, для очистки совести вылезти из машины, посидеть за столиком у «Макдоналдса», съесть вредный чизбургер, запить молочным коктейлем. А толку? Ясно ведь, он уже не придет.
Русов имеет полное право торговаться. И непременно будет торговаться. Виктюк слишком хорошо его знал. Григорий Петрович никогда не упустит возможность заплатить меньше. Виктюку было чрезвычайно обидно остаться в дураках.
Суть своего конфликта с известным писателем Григорий Петрович объяснил Виктюку довольно смутно. Будто бы много лет назад жена Русова Вероника Сергеевна была невестой этого самого Ракитина, и теперь писатель мстит за то, что Русов у него отбил невесту, собирает серьезный компромат на Григория Петровича. Почему именно теперь? Да очень просто. Раньше кем он был, Никита Ракитин? Никем. А сейчас один из лучших детективщиков России. Вот и решил воспользоваться своей славой в низменных целях.
Так ли все происходило на самом деле, в чем конкретно состоял компромат, Виктюк не стремился узнать. Он с трудом верил в историю о любви и коварной мести, а вот насчет компромата – этого добра нарыть можно было достаточно.
Заказ на Ракитина был как бы двойным. За пару месяцев до устранения Феликс Михайлович выдумал и провернул блестящую комбинацию с долговой распиской. Комбинация оказалась вполне успешной, иначе и быть не могло. Виктюк рассчитал все точно, с учетом самых тонких психологических нюансов. Русов сообщил, что теперь все в порядке. Но вот прошло больше двух месяцев, и вдруг выясняется, что Годунов тихо, настойчиво, продолжает свое черное дело, и успел зайти очень далеко. Дальше некуда.
Сказать по правде, вся возня с писателем Виктюку порядком надоела. Он хотел получить, наконец, свои деньги и забыть об этом странном двойном заказе. Слишком дорого стоили его мозги и его время, значительно дороже, чем оценивал их в долларовом эквиваленте Григорий Петрович Русов. И вот сейчас, сидя в машине, Виктюк пытался принять решение.
А что, если сообщить Русову, будто Антон явился и деньги взял? Можно наплести, что парень выглядел очень плохо, был здорово накачан наркотиками и лыка не вязал. Как Русов сумеет проверить? Да никак. Он вообще сидит себе в Синедольске и в ближайшее время прилететь в Москву не собирается, он только что вступил на ответственный губернаторский пост, дел у него по горло.
А пять тысяч можно приплюсовать к своему собственному гонорару, и это будет справедливо.
Справедливо. Но совершенно непрофессионально. Так серьезные посредники не поступают. Однако профессиональная этика – это тоже своего рода миф.