Золотой поезд
Шрифт:
— Через три часа я буду здесь, — сказал он командиру полка. — И поговорить не успели, — с досадой повернулся он к Реброву.
— Ты в разведку? — спросил Ребров. — Так я с тобой. Поговорим в дороге.
— Вали, — радостно пробасил Запрягаев.
— Пролетку! — закричал с крыльца Шарабанов.
— На что ему пролетка?
— В ней поедем.
— На пролетке в разведку? Первый раз слышу, — засмеялся Ребров.
— На пролетке меньше подозрений, — серьезно сказал Запрягаев.
— А если нарвешься — не ускачешь.
— Посмотрим, — сказал Запрягаев, и все пошли к дверям.
У крыльца стояла
— Садись, — сказал Запрягаев Реброву и залез в пролетку, за ними полез Шарабанов.
— Трогай! — крикнул командир полка вознице.
— Счастливо! — замахала рукой с крыльца Валя, когда кованые колеса пролетки застучали по убитой земле.
— Этот и есть Ребров — комиссар золотого поезда? — вдруг спросил командир полка Валю, как только пролетка скрылась за углом.
— Он, — ответила Валя.
— То-то я сразу понял, когда они заговорили о золоте, — сказал командир.
Пролетка выехала за околицу. Перед глазами открылась степь. Далеко впереди темной лентой лежала железнодорожная линия. Самара виднелась слева к северу, а направо, где-то за садами и рощицами, должна была быть Кинель. Дорога убегала вперед мягкой, волнистой чертой, и запряженная парой пролетка двигалась быстро, быстро.
Вдруг тракт пошел под уклон, спускаясь в балку. Самара и железнодорожная линия исчезли из глаз. И, когда лошади вынесли пролетку на другую сторону балки, снизу навстречу из соседней балки неслись учредиловские драгуны с георгиевскими ленточками на фуражках.
Не разглядев вооруженных людей в пролетке, конники остановились не сразу. Запрягаев и Шарабанов, воспользовавшись этим, швырнули по гранате в приближающийся отряд. Возница круто заворотил. Лошади понеслись вниз и вынесли пролетку из балки. Сзади раздались взрывы, вихрем ударившие в уши. Еще сильней задребезжала пролетка. Выстрелов слышно не было. Проскакав минут пять, лошади сбавили бег. Позади было тихо и безлюдно.
— Ушли, — вздохнул свободно Шарабанов. — Теперь ночью попытаем.
— Твоя правда, лучше было ехать верхом, — повернулся Запрягаев к Реброву.
Весь день шумела далекая канонада. Она нарастала и приближалась, казалось, с такой быстротой, будто орудия передвигались на быстроходных автомобильных платформах. Близко подошла Красная Армия к Самаре, и стучали орудийные удары у самого города.
По Самаро-Златоустовской дороге по обеим колеям уходили из Самары эшелон за эшелоном. Они хорошо были видны на желтой насыпи, и, будь у разинцев орудия, плохо пришлось бы учредиловцам.
— Подорвать, подорвать! Эх, промазали, — ругался озлобленно Запрягаев. — Не ушли бы они.
До поздней ночи гудели орудия. Вспышки выстрелов зарницами сверкали вдали. Только наутро прекратилась стрельба, и наступившая тишина была так неожиданна, что спавшие на полу в избе Запрягаев, Ребров и командир полка проснулись и вскочили на ноги.
Вдруг совсем близко раздались частые удары пушечных выстрелов. Все схватили бинокли, выскочили на улицу и стали смотреть на насыпь. Там, позади уходящих эшелонов, медленно полз по рельсам на восток серый
— Последний, — сказал комиссар. — Самара свободна.
Он не ошибся. Броневик прикрывал последние отступающие части.
— Смотри, — показал Запрягаев Реброву на небольшую точку, парящую высоко в небе над степью.
Ребров посмотрел в бинокль: вслед за бронепоездом, опережая его, летел на восток аэроплан с пятиконечной звездой на крыле. С аэроплана сбрасывали вниз невидимые свертки, рассыпавшиеся в воздухе тысячами лепестков.
За полчаса перед выступлением в штабной избе пили чай.
В горницу вошел Шарабанов и, улыбнувшись, протянул Вале небольшой синий билетик. На билетике стояло:
А на обороте:
ЭПИЛОГ
Взятие Самары Красной Армией было последним ударом по Самарскому правительству. Не прошло месяца, как адмирал Колчак совершил «государственный переворот» в Сибири: расстрелял и разогнал остатки эсеров.
Восемнадцатого ноября 1918 года телеграф разносил по всей Сибири сообщение:
18 ноября 1918 г. Всероссийское временное правительство распалось. Совет министров принял всю полноту власти и передал ее мне — адмиралу Русского Флота, Александру Колчаку.
Приняв Крест этой власти в исключительно трудных условиях гражданской войны и полного расстройства государственной жизни, объявляю:
Я не пойду ни по пути реакции, ни по гибельному пути партийности. Главной своей целью ставлю создание боеспособной армии, победу над большевизмом и установление законности и правопорядка, дабы народ мог беспрепятственно избрать себе образ правления, который он пожелает, и осуществить великие идеи свободы, ныне провозглашенные всему миру.
Призываю вас, граждане, к единению, к борьбе с большевизмом, труду и жертвам.
18 ноября 1918 г.
гор. Омск.
Не сам собой произошел «переворот». Верховного поддерживали англичане и французы. Они снабдили его оружием и амуницией и потребовали наступления.
Под Уфой были красные части, когда в районе Перми белые сосредоточили крупные силы для удара.
Глубоким снегом занесена маленькая Пермь. Она уже не тиха и не безлюдна. Все екатеринбургские учреждения разместились здесь. Тридцатитысячный гарнизон. Штаб армии. Круто хозяйничает в городе Голованов. Не хватает места для лазаретов, шесть церквей закрыты, и в них помещены школы. Не хватает квартир военным работникам — пермские купцы и чиновники поживут в публичных домах на окраине, «Сахалине».