Золотой шут

Хобб Робин

Да, я понимал. Чейд не хочет, чтобы кто-то связал его самого и телохранителя, совершившего тройное убийство. Нельзя допустить, чтобы убийца представителей Древней Крови имел отношение к королеве или принцу. Да, такие вещи я понимал уже очень давно.

Не беспокойся обо мне. Моя мысль получилась холодной.

Я чувствовал, как Дьютифул пытается справиться со страхом, но его Скилл пронизывала тоска. Тревога пробивалась даже сквозь мои стены:

Что, если Чейд не сумеет придумать правдоподобную версию убийств? Что, если он погибнет от заражения? Эда благая,

он убил их всех, людей и животных. Кто такой, этот Том Баджерлок, на самом деле, кем он был, если сейчас отнимает жизнь у других с такой легкостью?

Чтобы не слышать страхов Дьютифула, я закрылся от него. В любом случае, я слишком устал, чтобы пользоваться Скиллом. К тому же Дьютифул сообщил мне все, что я хотел знать. Я ощущал себя отрезанным не только от принца, но и от всего остального мира. Я остался один, заключенный внутри своего тела. Я, Том Баджерлок, слуга из замка Баккип, нахожусь в тюрьме по обвинению в убийстве трех человек и прекрасного коня. И этим сказано все.

К окну подошел стражник, предупредил моего товарища по несчастью, чтобы тот отошел от двери, осторожно внес в камеру ведро с водой и ковш и поставил рядом со мной. Я видел его сапоги сквозь прикрытые ресницы.

– Да он же вроде спит, – пробурчал стражник.

– Ну, только что он был в сознании. Попросил воды и больше ничего.

– Когда он снова придет в себя, крикни. Сержант хочет с ним поговорить.

– Обязательно. Неужели моя жена еще не приходила, чтобы уплатить штраф? Ты ведь послал за ней мальчишку?

– Да, еще вчера. Если она придет с деньгами, тебя сразу же выпустят.

– А как бы чего-нибудь поесть?

– Тебя уже кормили. Здесь не гостиница.

Стражник ушел, захлопнув за собой дверь. Я услышал, как он с грохотом закрывает засовы. Мой новый приятель подошел к двери, дождался, когда стражник отойдет подальше, и вернулся ко мне.

– Ты сможешь пить?

Я ничего не ответил, но сумел приподнять голову. Он поднес край черпака к моим губам, и я осторожно сделал глоток. Мой сосед терпеливо сидел рядом и поил меня. Я старался не спешить. Раньше я не знал, как много мышц спины участвует в процессе глотания – да и держать голову оказалось совсем непросто. Через некоторое время я опустил голову, и сосед по камере положил черпак в ведро. Я лежал и глубоко дышал. Перед глазами сгущался и отступал мрак. Наконец, мне стало немного легче.

– Сейчас ночь? – с трудом спросил я.

– В таких местах всегда ночь, – печально ответил мой сосед, и я вдруг увидел человека, который слишком много времени провел в похожих ситуациях.

Интересно, как долго он работает на Чейда? Потом мне пришло в голову, что шпион может и не знать своего истинного хозяина. Он принес табурет, сел рядом и едва слышно заговорил:

– Сейчас день. Ты здесь уже двое суток. Когда меня сюда поместили, над тобой трудился целитель. Как мне показалось, ты был в сознании. Ты ничего не помнишь?

– Нет.

Возможно, воспоминания вернулись бы ко мне, но я вдруг понял, что мне это ни к чему.

Два дня. Сердце сжалось у меня в груди. Если бы Чейд мог быстро освободить меня, я бы уже был на свободе. Если прошло два дня, значит, я могу провести здесь довольно много времени. Боль прервала ход моих мыслей. Я попытался сосредоточиться.

– Никто не приходил меня повидать, никто не предлагал штраф?

Он вытаращил глаза.

– Штраф? Ты убил трех человек. Штрафом тут не отделаешься.

Пока я размышлял о том, что меня ждет виселица, мой сокамерник добавил, уже мягче:

– После

того как целитель закончил с тобой возиться, приходил другой человек. Какой-то знатный лорд, похоже, богатый иностранец. Ты еще не пришел в себя, и ему запретили войти. Тогда он потребовал, чтобы ему показали кошелек, который ты нес для него. Стражники ответили, что ничего про это не знают. Лорд сильно осерчал и посоветовал им хорошенько подумать, потому как если ему не вернут то, что ему принадлежит, он им покажет. Лорд настаивал, что у тебя был маленький красный кошелек с вышитой на нем птицей, кажется, фазаном. Он так и не сказал, что было в кошельке, только повторял, что вещь очень ценная, и все хотел получить ее обратно.

– Лорд Голден? – тихо спросил я.

– Да, так его звали.

Я не понял, о чем говорил Шут.

– Не помню никаких кошельков, – пробормотал я.

Боль накатила, словно тяжелая прибойная волна. Я попытался отвлечься, но у меня ничего не вышло. Тогда я отбросил страх – оказалось, что за страхом прятались злость и обида. Я этого не заслужил! Почему они оставили меня здесь? Если так пойдет, я могу умереть.

Потом я понял, что Дьютифул пытается войти со мной в контакт.

– Я слишком устал, – прошептал я, собираясь ответить ему при помощи Скилла, но произнес эти слова вслух.

Боль от раны пульсировала в ноге, подбираясь к колену. Правая рука почти не слушалась. Я закрыл глаза и попытался войти в контакт с принцем, но лишь погрузился в непроглядный мрак.

Следующие несколько дней промелькнули подобно вспышкам молнии во время грозы. У меня остались короткие, но очень яркие воспоминания, почти лишенные смысла. Какой-то человек – наверное, целитель – посмотрел на лужицу моей крови и объявил, что она слишком темная. Мой сосед по камере с горечью жаловался, что от такой вони даже коза помрет. Я бессмысленно смотрел на диковинный узор, который образовала на полу солома, а в окошко долетали громкие ругательства Неда. Мне ужасно хотелось, чтобы он замолчал, – ведь стражники могли его обидеть. Сохранять сознание значило испытывать страх. Больной, несчастный и напуганный. Меня оставили здесь умирать, чтобы я не мешал им и не смущал их покой. Сон принес мне давние кошмары Ночного Волка о тесной вонючей клетке и жестоких побоях.

Для использования Скилла требуются физические силы, ясность мысли и воля, которых у меня не было. Волны Скилла, которые посылал Дьютифул, ударялись о мое сознание и отступали, не оставляя даже обрывков мысли. Я понимал лишь, что он пытается связаться со мной, а мне хотелось, чтобы меня никто не трогал. Я мечтал о тишине и неподвижности, где я мог спрятаться от боли. Иногда я ощущал присутствие Неттл. Сомневаюсь, что она чувствовала наш контакт.

Между короткими промежутками времени, когда я оставался в сознании, и наполненными кошмарами снами я жил иной жизнью. Округлые склоны холмов покрывал гладкий белый снег, над головой простиралось серое небо. Здесь не было деревьев и кустов, даже камни не нарушали однообразие пейзажа. Лишь снег, шепчущий ветер и сумрак. И тонкая цепочка следов Ночного Волка на белом снегу. Я упрямо следовал за ним. Рано или поздно я найду его и мы будем вместе. Он не мог уйти далеко. Однажды ветер изменил направление и донес до меня вой волков, и тогда я попытался ускорить шаг. В результате я проснулся и обнаружил, что по-прежнему лежу на холодном каменном полу тюремной камеры. Я пошевелился, и из раны потекло что-то горячее и отвратительное. Я закрыл глаза, пытаясь вернуться к умиротворяющим снежным холмам.