Золотой шут
Шрифт:
Наверное, купцы приняли коконы за массивные стволы деревьев, потому что назвали их диводревом. Они стали разрезать коконы, чтобы использовать их в качестве строительного материала. Так появились первые волшебные корабли, удивительные суда, получившие жизненную силу у так и не родившихся драконов. Подозреваю, что большая часть драконов умерла задолго до того, как торговцы начали разрезать коконы. Но по крайней мере один уцелел. Последовательность случайных событий, причины которых мне известны лишь частично, привела к тому, что солнечные лучи наконец коснулись кокона. И дракон вылупился на свет. Так родилась Тинталья.
– Слабая и изуродованная. – Я попытался связать рассказ Шута
– Нет. Здоровая, сильная и удивительно самоуверенная. Она отправилась на поиски себе подобных. Но так и не сумела их отыскать. Однако она нашла морских змеев. Они оказались старыми и огромными, поскольку – и снова, Фитц, это лишь мои предположения – катаклизм, уничтоживший взрослых драконов, изменил мир, и змеи не могли попасть в те места, где раньше строили коконы.
Десятилетия, а может быть, и века морские змеи пытались подняться в верховья рек к местам, где они могли бы построить коконы из песка памяти, и гибли без счета в бесплодных попытках. Однако теперь, когда Тинталья стала вести и защищать их, а народ Бингтауна углубил русла рек, чтобы драконья молодь смогла подняться к верховьям, некоторые змеи сумели завершить свой путь. Они начали строить коконы посреди зимы. Змеи были старыми и больными, и помогал им лишь один дракон. Многие погибли, когда поднимались вверх по рекам; другие навсегда заснули в своих коконах.
Когда наступило лето, на свет вылупилось несколько хилых драконов. Возможно, змеи были слишком старыми или коконы не успели по-настоящему созреть, а может быть, они были не в лучшей форме, когда строили коконы. Так или иначе, но вылупившиеся драконы оказались жалкими созданиями. Они так и не научились летать, не умели добывать себе пропитание…
Тинталья ужасно переживала, поскольку драконы всегда презирали слабость, обрекая на смерть тех, кто не мог выжить самостоятельно. Но Тинталья понимала: если им не помочь, она навсегда останется в одиночестве, лишившись надежд на возрождение гордого племени драконов. Поэтому все свое время она посвящала охоте и приносила добычу своим немощным сородичам. Она надеялась, что, если хорошо их кормить, со временем они превратятся в настоящих драконов. Она хотела, нет, требовала, чтобы торговцы Дождевых Чащоб помогали ей. Но торговцам приходилось заботиться о собственных семьях, а война мешала успешной торговле. Так что всем пришлось несладко. Во всяком случае, таким было положение два года назад, когда я покинул Бингтаун. Подозреваю, что и сейчас мало что изменилось.
Некоторое время я молча пытался осмыслить невероятную историю, рассказанную Шутом. Я не мог ставить его слова под сомнение – слишком часто то, что Шут рассказывал мне за долгие годы нашего знакомства, оказывалось потом правдой. И все же, если я сейчас ему поверю, мне придется пересмотреть очень многое. Поэтому я решил сосредоточить внимание на нынешней судьбе Бингтауна и Шести Герцогств.
– А Чейду и Кетриккен известно то, что ты рассказал мне?
Шут покачал головой.
– Во всяком случае, не от меня. Возможно, у Чейда есть другие источники информации. Но я никогда не говорил с ним об этом.
– Эда и Эль, но почему? Они вслепую ведут переговоры с послами Бингтауна. – Тут мне в голову пришла новая мысль. – А ты им рассказывал что-нибудь о наших драконах? Торговцам Бингтауна известно, какова истинная природа драконов Шести Герцогств?
Шут вновь покачал головой.
– Благодарение Эде, – выдохнул я. – Но почему ты ничего не рассказал Чейду? Почему скрывал от всех то, что знаешь?
Шут так долго молча смотрел на меня, что я потерял надежду услышать ответ. Наконец, он неохотно проговорил:
– Я Белый Пророк. Моя цель – направить мир
Он замолчал, словно рассчитывал, что я ему помогу. Но мне было нечего сказать. Между нами повисло молчание. Шут сложил руки перед собой и опустил глаза.
– Возможно, я совершил ошибку. В Бингтауне. Боюсь, что пока я жил в Бингтауне и… в других местах, мне не удалось исполнить свое предназначение. Получилось совсем не так, как я хотел, и с тех пор все, что я делаю… неправильно. – Он тяжело вздохнул. – Фитц, я ощупью двигаюсь сквозь время. Не шаг за шагом, а мгновение вслед за мгновением. Что кажется мне самым верным? Я считал, что лучше Чейду ничего не знать. И молчал. А сегодня у меня появилось ощущение, что тебе пора услышать историю драконов. И я поведал ее тебе. Теперь ты будешь принимать решение. Говорить Чейду и Кетриккен или нет, Приносящий Перемены? Слово за тобой.
Услышав из человеческих уст имя, которым называл меня Ночной Волк, я поежился. Мне стало не по себе.
– Неужели ты всегда принимаешь важные решения на основании своих «ощущений»? – Мой вопрос прозвучал неожиданно резко, но Шут и глазом не моргнул.
Он спокойно посмотрел на меня и спросил:
– А как еще я могу их принимать?
– Опираясь на факты. Предзнаменования, вещие сны, собственные пророчества… я не знаю. Но нельзя же полагаться только на ощущения. Клянусь Элем, твои «ощущения» могут появиться из-за несвежей рыбы, которую ты съел на завтрак.
Я прижал ладони к лицу и задумался. Шут предоставил мне принимать решение. Что же делать? Ситуация вдруг резко осложнилась – куда проще упрекать Шута за то, что он утаил какие-то сведения. А как изменится отношение Чейда к союзу с Бингтауном, когда старый убийца все узнает? Настоящие драконы. Стоит ли вступать в войну ради расположения одного-единственного дракона? И к чему приведет наш отказ от союза, если Бингтаун одержит победу и на его стороне окажется стая настоящих драконов?
Рассказать Кетриккен? И вновь возникают те же самые вопросы, вот только ответы будут иными. Теперь пришел черед вздыхать мне.
– Почему ты доверил мне принятие решения?
Я почувствовал, как на мое плечо легла его рука, повернулся к Шуту и увидел хорошо знакомую мимолетную улыбку.
– Потому что раньше у тебя получалось очень неплохо. С тех самых пор, как я нашел в саду мальчика и сказал ему: «Фитц Песопас, сала припас. Пса спас». [1]
Я вытаращил глаза.
– Но ты же говорил, что тебе приснился сон, и ты пришел рассказать его мне…
Шут таинственно улыбнулся.
1
См. «Ученик убийцы» – первый том трилогии «Сага о Видящих». (Примеч. перев.)
– Мне действительно приснился сон. И я его записал. Когда мне было восемь лет. Пришло время, и я рассказал его тебе. Ты уже тогда знал, что с ним делать, и стал моим Изменяющим. Я и сейчас тебе полностью доверяю.
– Тогда я не понимал, что делаю. И совершенно не думал о последствиях.
– А теперь?
– А теперь я жалею, что не могу не думать о них. Принимать решения стало гораздо труднее.
Шут с надменной улыбкой откинулся на спинку стула.
– Вот видишь. – Тут он подобрался и наклонился вперед. – А как ты принял решение действовать тогда, много лет назад, в саду? Как все произошло?