Золотой скальпель
Шрифт:
– У него ангина. А температура?! Вероятно, она к вечеру подскочит, да ещё как! Каждый организм имеет свои особенности. Вы должны знать, что болезнь легче переносится, когда температура высокая.
«Шахматисты, как вам не стыдно…»
Между тем, уже стемнело. Гулякин проинструктировал Дурова, который заступил дежурным по медпункту, и отправился отдыхать.
Дневные дела и заботы остались позади. В такие минуты охватывала тревога за судьбы родных
В первые же дни своего пребывания в корпусе Михаил послал матери письмо и телеграмму. Звал приехать сюда, в эвакуацию, чтобы не оказаться в оккупации: «…Мамочка, забирай Толика, Сашу и Аню и немедленно выезжай с ними ко мне. Я вас здесь устрою на квартиру».
Своих младших братьев он до сих пор считал детьми, а между тем Александр уже собирался в артиллерийское училище, рвался на фронт и Анатолий.
Ответа от матери не было.
«Может быть, они уже в пути, – с надеждой думал Михаил. – Нелегко ведь сейчас сюда добраться. Поезда переполнены».
Каждый день город принимал сотни эвакуируемых. До определения на квартиры все они, в основном женщины с детьми, девушки, пожилые люди оседали в городской гостинице. Возвращаясь со службы, Михаил просматривал списки вновь прибывших, в надежде встретить имена своих родных, хотя понимал, если бы приехали, наверняка отыскали его в части.
Гостиница была переполнена. Казалось, людям ни до чего. Но жизнь брала своё. Даже в тяжёлой обстановке люди остаются людьми, и ничто человеческое им не чуждо.
Вечером жильцы собирались в вестибюле. Кто-то садился за рояль. Другой музыки не было, но молодежь с удовольствием танцевала и под рояль. Главное, что пианисты находились совсем даже неплохие.
Но Гулякин предпочитал посидеть за шахматами.
Вот и в тот вечер он, встретив инструктора политотдела бригады Николая Ляшко, пригласил его к столику. Спать ещё не хотелось. Не хотелось и оставаться наедине со своими тревожными мыслями.
– Давай, Николай, хоть одну-две партии? – говорил он.
– Отчего ж не сыграть? С удовольствием.
Устроились в сторонке за небольшим столиком, расставили фигуры на доске. Михаил сделал первый ход, и тут же заиграл рояль. Звуки вальса заполнили вестибюль. Появилось несколько танцующих пар. Женщины танцевали друг с другом. Мужчин было мало. В гостинице жили в основном командиры подразделений и штабные работники бригады. А они возвращались со службы очень поздно.
– О твоих близких, по-прежнему, ничего не слышно? – с участием спросил Ляшко.
– Да, молчок, – вздохнув, ответил Михаил. – Не знаю, что и думать? И писем тоже нет.
– Ты ж говорил, что они уже в пути?
– Хотелось бы так думать…
Дальше играли молча, слушая музыку и внимательно обдумывая ходы. И вдруг к столу подошла стройная молодая женщина в скромном тёмном
– Шахматисты, как вам не стыдно? Сидите, занимаетесь деревянными фигурками, а рядом стоит живая фигура, да какая! Стоит и глаз от вас не отрывает…
– Вы о ком? – оторопев от неожиданности, спросил Гулякин. – Какая ещё фигура?
– Девушка стоит, милая девушка. Что же, или не видите?
Разрушительница маленькой мужской компании довольно бесцеремонно сбросила с шахматной доски фигурки и потянула Гулякина за собой.
– Ну, ну, иди, посмотри, что там за фея, – подбодрил Николай Ляшко.
Михаил Гулякин, немного смущаясь, пошёл вслед за дерзкой незнакомкой.
– Вот, смотрите, товарищ военврач третьего ранга. Видите, красавицу у портьеры?
Гулякин сразу обратил внимание на миловидную девушку лет восемнадцати.
– Знакомьтесь, – сказала женщина. – Это Зоя. Эвакуировалась из Гомеля. Студентка пединститута. Теперь представьтесь и вы.., – потребовала она.
– Михаил, – назвал он своё имя.
Все трое замолчали, не зная, что делать дальше. Впрочем, не знали этого только Михаил и Зоя, а женщина, их познакомившая, прекрасно знала:
– Теперь идите с Зоей танцевать, а я приглашу вашего друга, – заявила она.
Но танец уже закончился, пары разошлись, и Михаил, воспользовавшись этим, сказал Зое:
– Вы знаете, я танцами не увлекаюсь, да мастерство моё в этом невелико. Вряд ли вам будет со мной интересно.
– Ну и что? – заявила Зоя, пожав плечами. – Я стану играть с вами в шахматы, если вы хотите.
– В шахматы? Вы думаете, я часто играю в них? За всё время, пока живу в гостинице, второй раз в вестибюль спустился.
– Знаю, что играете, но видела вас и раньше. Вы к нам приходили, когда маме было плохо. Не помните?
Нет, Гулякин этого не помнил. Вернее, каждую больную, которой он оказывал помощь в этой гостинице, он, конечно, он бы сразу узнал, но родственников просто не запоминал. Уж слишком часто его тревожили. Почти каждую ночь вызывали то в один, то в другой номер. В гостинице, битком набитой эвакуированными, которые были в большинстве людьми преклонных возрастов, к услугам военных медиков прибегали очень часто. Вот об одном таком случае и напомнила Зоя.
– Это вчера, на втором этаже, номер… – начал Гулякин, чтоб не обидеть её.
– Нет, к маме вас вызывали три дня назад. С тех пор я и слежу за вами.
– Зачем? – вырвалось у него.
Зоя потупилась. Но тут снова заиграла музыка, и Михаил почувствовал неловкость. Стоять рядом с девушкой, не приглашая её на танец, тем более, если она очень хочет танцевать, действительно не совсем удобно. Он ухватился за её предложение:
– Так вы играете в шахматы?
– Немного…
– Тогда попробуем…