Золотой воин

Орлов Алекс

– Смотрите, этто... этто колдуны! – произнес один из молоканов, останавливаясь напротив троих путников и указывая на них когтистым пальцем.

В темных длиннополых хламидах, с прикрытыми капюшонами лицами и посохами в руках, эти трое действительно выглядели жутковато.

– С чего ты взял, что это... колдуны? – спросил другой молокан и громко икнул.

Орки были настолько пьяны, что, позабыв свой язык, разговаривали на яни.

– Я чувствую, как от них исходит какая-то... опасность. Давай убьем их, Кем?

– Нет, Бун,

в городе это невозможно. Ты забыл, что тут действует договор? Если хочешь убить их, проследи за ними и оторви ноги за городской границей – это совсем недалеко.

– Хорошая мысль, Кем, – согласился другой орк, покачиваясь и невпопад шевеля пальцами на своих лапах. – А когда?

– Завтра. Вот пойдем еще выпьем, а потом выспимся и завтра... убьем.

– Убьем, – кивнул Кем и вернулся к своим товарищам. Обнявшись, орки побрели прочь.

Угроза миновала, и улица снова стала наполняться народом, а в притихших было трактирах зажглись огни и заиграла музыка.

Трое путников продолжили движение и вскоре вышли к портовым складам и причалам, на которых, как и обещал Харар, стояли прикрытые навесами столы, а рядом с ними дымили обложенные камнями костры.

На прутьях жарилось мясо, парили носики медных чайников, запахи меда и шербета перемешивались с ароматами пряных трав и дыма. Даже Вендор заметил, что такое сочетание ему совсем не мешает, если бы только не пахло еще и рыбой.

– Пейте же свой чай, рабы ненасытных желудков, а я посмотрю на море. Может, это поможет мне увидеть то, чего я жду...

Вендор скинул капюшон и стал немолодым человеком лет шестидесяти с коротко подстриженной бородой. Карцепос тоже сбросил капюшон и принял вид прежнего господина Карцепа – чиновника из обычного городка, а Харар не изменился никак, поскольку обходится одним-единственным лицом.

Он подошел к ближайшему столу и попросил две кружки чая.

– Одну минуту, господин, – ответил торговец, выхватил из-под прилавка кружки и бросил в них по щепотке заварного сбора.

– Вам с марципаном? – уточнил он, замерев на половине движения.

– Нам с марципаном? – переспросил у Карцепоса Харар.

– Я люблю простой.

– Нам простой, – повторил Харар.

– Как прикажете, господа, – ответил торговец и снова задвигался, гремя чайником, заливая кипяток и накрывая кружки глиняными крышками.

– Мед? Шербет?

– Мед! – сделал выбор Карцепос.

– И мне мед, – согласился Харар.

Взяв свои кружки, они сели на лавку рядом с отрешенно смотрящим на море Вендором.

Харар огляделся. Публики здесь хватало: прибывшие с уловом рыбаки и их грузчики, засидевшиеся за срочной работой плотники, весовщики и приказчики с портовых складов. Все они выходили перекусить, чтобы затем снова заняться работой, возможно до самого утра.

Харар сделал глоток и вздохнул. Легкий ветерок приносил резкий запах рыбы, тощие портовые кошки бегали по натянутым канатам, отыскивая на лодках остатки улова.

–

Ваш мед, господа, – с поклоном произнес торговец, подавая две плошки с медом и деревянными палочками вместо ложек. – С вас четыре кадастра.

– Возьми, любезный, – подал деньги Карцепос. Торговец ушел.

– Вот ведь какая неприятность, казалось бы, сиди, Харар, да пей душистый чай...

– Душистый, – подтвердил Карцепос.

– А все равно как-то неспокойно.

– Тебе неспокойно? – уточнил Вендор, продолжая смотреть куда-то вдаль.

– Вот именно, мессир, мне как будто в спину кто-то смотрит.

Харар даже обернулся, проверяя свои ощущения.

– Маг всегда должен быть готов к неприятностям.

– Но я-то еще не маг.

– Думаю, все обойдется, – сказал Вендор, но в это мгновение ярдах в сорока справа от него полыхнул силуэт синего великана, однако едва тот размахнулся, как Вендора, Карцепоса и Харара будто сдуло налетевшим с моря шквалом, и сфера из синего пламени ударила в пустую скамью.

Раздался грохот, по камням пристани побежали трещины, а стол со сладостями разметало в пыль.

Вендор швырнул в синего великана столб пурпурного пламени и разом вырос до его размеров.

– Он здесь не один! – предупредил своих Вендор, и тут из ближайшего проулка стали выскакивать орущие орки-молоканы.

Размахивая широкими тесаками, они бросились к Харару, но тот вскинул посох, произнес заветное слово, и каменная сфера, сорвавшись с посоха, пробила насквозь четверых молоканов, а затем сделала круг и вернулась на место.

Четверо орков повалились на мостовую, но остальных это ничуть не смутило, они стали метать в Харара топоры, заставляя беднягу то падать на мостовую, то высоко подпрыгивать. С пристани стали с криками разбегаться люди.

Гильгум и Вендор сошлись в схватке, сотрясая округу громом тяжких ударов. Синие и красные искры разлетались по сторонам, с крыш портовых складов съезжала черепица, но, несмотря на обмен ударами, синий и красный великаны оставались на ногах.

Стоявший в стороне Карцепос еще не решил, кому помогать, когда с другого конца причала появился слепленный из мостовых булыжников двадцатифутовый монстр. От его шагов сотрясались стены, рыбаки прятались на лодках и торопливо отвязывали канаты.

«Этот – мой», – понял Карцепос. Каменный монстр замахнулся и швырнул в него свою правую руку.

Раскаленные камни запели в воздухе, Карцепос мгновенно сместился на несколько ярдов, однако рой щебня изменил направление и ударил точно в цель.

От простого человека уже не осталось бы и следа, но Карцепоса лишь отбросило к лодкам, где он сломал борт баркаса и свалился в воду.

Каменный монстр сделал еще шаг и, не видя цели, остановился, бегающий от орков Харар его пока не интересовал. Услышав всплеск, он швырнул вторую руку, и новый рой раскаленных камней ударил в воду, вспенив ее и подняв клубы густого пара.