Золоту – жизнь, человеку – смерть
Шрифт:
Владимир Митрофанович, вы можете сказать, как производилась охрана царской семьи и что за особые привилегии у миргородской сотни.
– На этот вопрос вам ответит мой отец. А из членов последней Государственной думы никто вам ничего не ответит.
Если бы миргородская сотня пошла в защиту Государственной Думы, то большевики не взяли бы Зимний, а потерпели бы поражение. Большевиков спасло то, что сотник – ярый монархист – обвинил нас в предательстве Родины, в изгнании с престола царя.
– Он прав, мы голосовали за Конституционную монархию и за Республику. Но ничего не дали народу. Мы распылились в спорах, а конкретного ничего не предложили.
Почему сотник пользовался большим уважением у Александры Федоровны и кто он такой? Меня интересует он и майор.
– Загляните в архив Екатерины II, там вы найдете ответ на этот вопрос. Зайдите к Великому князю Николаю Николаевичу, он любит сотника, как своего сына.
Что можно сказать о майоре. Это казак-сотник императрицы, дослужившийся до майора. Это бывает редко, обычно сотня служит при дворе три-четыре года и уезжает домой. На смену ей приходит новый сотник со своей сотней.
– Это что, Владимир Митрофанович, потомственная почетная служба при ее величестве императрице России дана кем-то миргородским казакам?
– Да, Геннадий Иванович, со времен Екатерины II. Даже Петр I не одержал бы победу, если бы миргородские казаки не разбили бы шведов в 22 километрах от своего города. Около тысяч шведов сложили там свои головы.
Своих погибших товарищей казаки увезли домой, а шведов схоронили в одном кургане.
–Кто может сказать фамилии сотника и майора?
– Списки казаков были у Великого князя и Александры Федоровны.
– Они состояли в партии восстановления монархии?
– Нет и еще раз нет. Всех монархистов Родзянко и Керенский разогнали, а их руководители сидят в соседней со мной камере. Они ждут своего часа, но пока о них все забыли. Не дошли руки до них у советов.
– Геннадий Иванович, если не секрет, его императорское величество и семья живы?
– Живы, Владимир Митрофанович, и слава Богу!
– И кто готовит суд над царской семьей, и где они,
если не секрет?
– Там, куда вы их определили.
– Значит, вам морочат голову монархисты, видать снова пытаются освободить и поставить на престол Николая II. Это у них не выйдет. Они хотят видеть его на престоле, но управлять империй хотят сами, без царя. Они распались на группы, а когда соединятся, то нечего им будет делать.
– Сегодня Николай II не в моде, он игрушка, для тех, кто пытается его восстановить.
– Там полковник Зарев, ярый монархист, отказался служить идеям февральской революции. Он обещал Родзянко и Керенского повесить их голяком на колышке и вывесить на посмешище в Питере, если освободит императора.
На второй день Баштанов отправился в загородный дом старшего Пуришкевича. Митрофан Карлович сидел в библиотечке, перебирал книги. То, чем он гордился всю свою жизнь, стало не нужным, превратилось в домашний мусор.
Вошел слуга, долго топтался на месте, не решаясь заговорить с хозяином. Непрошенные гости вызывали нервное раздражение у хозяина дома. Зная это, слуга всегда долго не решался говорить о приходе нового посетителя.
– Кто пришел? Говори и не топчись на месте.
– Ваш мучитель и сосед Геннадий.
– Эта чекистская крыса никому не дает покоя. Что ему нужно?
– Он пришел с военным поручением от Дзержинского.
– Феликс Эдмундович по пустякам посылать своих сотрудников не будет и такую важную чекистскую птицу нельзя выгнать. Накличешь беду. Пусть войдет.
Митрофан Карлович холодно встретил Баштанова. Не предложив сесть, он спросил, что желает гость знать, и что за дела привели такого важного человека, как он, в его дом.
– Желаю, с вашего позволения, сесть и поговорить с вами.
– Только со мной или может с моей женой, сыном, снохой? – спросил усталым обиженным голосом хозяин дома.
– Я не против, если при нашем разговоре будут присутствовать ваша жена, ваш усыновленный младший сын и сноха.
– Вы и это знаете, что он не мой сын.
– Да, знаю, что он сын князя Вирко, казненного Александром II.
– Вы пришли собирать мусор в моем доме и кому подарить его собираетесь?
– У меня, Митрофан Карлович, такая служба – рыться в чужом белье, собирать и вытряхивать пыль со своих клиентов и посетителей.
– Моя семья относится к вашим клиентам, и какую пыль нынче вы пустите нам в глаза?
Тихонько входит жена с приемным сыном, снохой и внуками, они садятся и смотрят молча на Баштанова.
– Прибыли все, можете говорить. Секретов у меня от моей семьи нет.
– Владимир Митрофанович шлет вам большой привет, желает вам большого здоровья, долгих лет жизни. Он в хорошем здравии, желает поскорее выйти на свободу и крепко вам всем пожать руку. Отцу и матери шлет свой низкий поклон.
Чтобы не быть голословным, я передаю вам лично от него письмо и жду ответ, который он завтра получит. Пожалуйста, напишите письмо, а мне разрешите погулять в вашем саду. Дадите ответ, позовете!
– Прошу, Митрофан Карлович, разрешить вам задать несколько вопросов, касающихся семьи его величества Николая II.
Входит в дом профессор Балаба со своей женой Лорой.
– А, здесь гости, причем большого полета, от самого главного чекиста. Не ожидал увидеть такую важную персону в этом доме. Коль вы здесь, Геннадий Иванович, то что-то у вас неладно. Слышал, вас интересуют какие-то майор и сотник.
– Садитесь, Владимир Алексеевич, разрешите сначала хозяину несколько вопросов задать, а потом вам.