Золотые нити
Шрифт:
Он немного постоял, как бы в раздумье, раскрыл футляр и что-то достал из него. Дырочки были слишком маленькие, чтобы можно было рассмотреть подробности… Людмилочка тоже нашла себе точку наблюдения, – Тина слышала ее напряженное дыхание.
Человек подозрительно разглядывал стекла и мусор под ногами, потом пошел в правый угол залы, где валялось старое корыто, поднял его и достал кусок брезента. Брезент он постелил под окном, и занялся своим прибором то ли наблюдения, то ли… Не удавалось рассмотреть, что это.
Наконец, он пристроился у окна таким образом, чтобы рассматривать через прибор… Не может быть! Тина так внимательно смотрела, что у нее
Стрелок приподнял козырек кепки, чтобы не мешал, поерзал, устраиваясь поудобнее, посмотрел на часы и уже больше не отвлекался. Тина машинально посмотрела на свои: было двенадцать часов, тридцать семь минут. Через секунду раздался странный глухой звук. Выстрел?.. Человек выстрелил! Она ни за что не спутала бы движения стрелявшего ни с какими другими. Но что за звук…
Стремительно нарастающее чувство панического страха, смешанного с недоумением, растерянность, удивление, неправдоподобность и вместе с тем обыденная простота события, не укладывались ни в какие приемлемые рамки. Тина столько раз видела подобное в фильмах, что происходящее наяву казалось ей то ли нарочно разыгранной сценой, то ли мистификацией, то ли кадром из снимаемого непонятным образом кинофильма.
Она никак не могла взять в толк, что неизвестный стрелок произвел настоящий выстрел по настоящей мишени, то есть по живому человеку. Беспорядочный вихрь мыслей промелькнул в ее уме за долю секунды. Людмилочка рядом тихо опустилась на колени, и кровь стремительно отхлынула от ее лица.
С улицы раздался женский крик, еще крики людей… Мужчина в черном спокойно, но очень быстро положил оружие рядом с кучей мусора, довольно небрежно прикрыл его, – по-видимому, его не особенно заботило, будет оно найдено, или нет, – вскочил, отряхнулся, надвинул кепку, настороженно и сосредоточенно осмотрелся, и быстрым кошачьим шагом двинулся к стене, перегораживающей залу, за которой прятались девушки.
Поломанная этажерка и пару кусков свисавших с нее тряпок и обоев, – вот и все, что могло скрыть их от глаз киллера. Тина прижалась к подруге, закрывая ей рот рукой, – ей хотелось, чтобы они могли исчезнуть прямо сейчас, слиться со стеной или провалиться сквозь землю, – что угодно. Противные мурашки пробежали по телу, внутри все похолодело и оборвалось…
Киллер вплыл в проем, словно в замедленном кадре, – она видела его сквозь туманную дымку, которая вдруг застелила взгляд, – мельком глянул вокруг, ничего подозрительного не заметил и устремился ко второй лестнице вниз. Секунды тянулись бесконечно, – разумеется, только в их воображении. Проходя мимо этажерки, мужчина в черном то ли неловко задел ее, то ли создал поток воздуха, но большой кусок желтых, или выцветших до желтизны обоев с безвкусными, перетянутыми ленточкой букетиками, начал вдруг бесшумно скользить по перекладине… И в то мгновение, когда стрелок уже начал спускаться по лестнице, с шумом, возможном только в гулком пустом помещении, свалился на усыпанный мелом и штукатуркой пол, подняв тучу пыли.
Две пары полных ужаса глаз встретились с бездонными, бесцветными глазами убийцы, – увидел ли он их сквозь меловую, клубящуюся пылью, завесу?
Киллер очень спешил, все было рассчитано по секундам, – он оглянулся на звук, но останавливаться не стал. Слышно было, как хлопнула внизу рама, задребезжав полуразбитыми
Сколько они просидели так, оцепенев от страха, неизвестно. Целую вечность, хотя на самом деле, секунды. Но и то, и другое было одинаково правильным. Такова несоизмеримая с привычными понятиями двойственность жизни.
Григорий Алексеевич Сташков вышел из дверей банка и направился по уложенной фигурной плиткой дорожке в находящееся поблизости уютное кафе, в котором привыкли обедать большинство сотрудников «Континент-банка».
В горячем воздухе носился вездесущий тополиный пух, который не только попадал в нос, глаза и рот, но и садился на его новенький темно-серый костюм. Это было уж совсем невыносимо, и щегольски разодетый молодой человек, за которым приготовились следить из полуразрушенного особняка Тина и Людмилочка, только поднял руку, дабы элегантным щелчком сбросить с пиджака очередную порцию пуха, как … почувствовал тупой удар в голову, страшное давление, разрывающее все внутри черепа… Потом тишина и темнота поглотили все.
Он даже ничего не понял: тело упало прямо на разогретые солнцем плиты дорожки, кто-то пронзительно закричал, кто-то подбежал, кто-то, наоборот, бросился прочь…
Из здания банка выскочил охранник, началась истерическая суета, всеобщая растерянность, паника, крики… Но тот, кто лежал, неловко подвернув ногу, не заботясь больше о чистоте своего костюма, – ничего этого не видел и не слышал, сразу став чужим и отстраненным от этого синего неба, зеленой травы, шелеста деревьев, жаркого летнего дня, повседневных забот, от перепуганных людей, от всего, что составляет бытие. Он стремительно отплывал в свое путешествие из этого мира, одинокий, как каждый, с которым это случается.
Сиур как раз собирался свернуть в нужный переулок, как оттуда на большой скорости выскочила серебристая «Ауди» и помчалась в сторону проспекта. Он притормозил и обернулся: машина Влада пристроилась вплотную за ним. Так они и въехали в переулок, издалека увидев суету во дворе банка.
Сиур тут же махнул Владу рукой, чтобы тот выезжал обратно, и начал сдавать назад. Чутье подсказало ему, что случилось неладное, и он готов был побиться об заклад, что знает, что именно.
Фантастика, просто фантастика! Настоящий триллер, неправдоподобная чепуха, которой нас пичкают телевидение и книжные киоски. Глупо, смешно, – но, похоже, что все развивается по самому банальному сценарию. Сиур не мог осмысливать, что произошло, – его тревожил вопрос, где девушки. Их нужно было найти и увезти отсюда. В то же самое время он понимал, что необходимо убираться из этого переулка, как можно скорее. Милиции еще не было, но она вот-вот могла появиться.
Машины отъехали во внутренний двор нежилых строений, в самые кусты, насколько позволяло пространство. Влад открыл дверцу и тут увидел бледную до синевы Людмилочку, пытающуюся вылезти из окна первого этажа обшарпанного желтого особнячка. В одно мгновение девушек вытащили, и, ни о чем не спрашивая, посадили в машину. В полной тишине, нарушаемой испуганным сопением и всхлипыванием, Влад выехал за Сиуром, и, свернув в сквозной проходной двор, которыми изобиловали старые районы города, они очутились на тихой зеленой улочке. Еще пара сквозных проездов, замысловатых поворотов, и они выехали на шоссе. Никто не успел их заметить, никто их не преследовал. Они успели вовремя.