Золотые поля
Шрифт:
Внутренности Рэлли, до этого момента словно сплетенные от страха в тугой комок, сейчас будто потекли. Он много раз наблюдал такое, когда давал кому-нибудь урок. Взрослые мужчины от страха мочились под себя, а иной раз случалось и кое-что похуже.
— Уверен, ты поймешь, — заключил Брайант.
— Что?.. — Уолтер прослушал, о чем тот только сейчас говорил, и сделал попытку воззвать к разуму. — Послушай, Брайант, твой сын мне должен деньги. Все просто и ясно. Ты ведь согласен, что мужчина должен платить свои долги?
— Да, разумеется. Сколько он тебе должен?
Этого
— Забудем об этом, — предложил он, выдавливая самую дружелюбную из всех улыбок, кривую от страха и пронзительного ветра. — Пусть заплатит, когда сможет… Даже, если хочет, по частям.
— В самом деле?
— Ага. Точно. Обещаю… Провалиться мне на этом месте. Не стоит ссориться из-за пустяков, Брайант. — Покосившись, он встретился взглядом с одним типом из четверки, похожим на мрачно ухмыляющегося тролля.
Они незаметно зашли сзади и теперь окружали его широкой дугой.
— Оставим это, а?
— К сожалению, не могу, — отозвался Брайант, и Рэлли показалось, что внутри него заперта стая птиц. Она рвется на свободу, хлопает крыльями и бьется о сердце, о легкие.
Внезапно ему стало нечем дышать, хотя он отчаянно втягивал в себя воздух.
Брайант продолжил:
— Я, видишь ли, согласен, что мой сын должен платить долги. Но пока он в отсутствии, я сам за него заплачу. Пусть лучше он будет должен мне. — Рэлли зачарованно наблюдал, как Чарльз запустил руку в карман и извлек, по-видимому, пачку банкнот. — Скажи-ка, сколько точно он тебе должен.
Первый раз с того времени, как Рэлли привезли на территорию шахты, в его душе зажглась искра надежды. Он видел деньги, то, как Брайант приложил большой палец к пачке, готовясь отсчитать купюры. Может, этим все и ограничится, пострадает только самолюбие Рэлли?.. Он тут же дал себе обещание уехать на некоторое время в Лондон, если выберется отсюда. Черт бы побрал этих шахтеров! Он представил себе, как закажет пинту горького в «Ягненке» или Ковент-Гардене и, внутренне улыбаясь, приложится к кружке. Наплевать на Джека! Деньги старшего Брайанта ничем не хуже. Главное, чтобы платили, решил Рэлли, а к мелочам придираться не надо.
— Он должен мне четырнадцать фунтов, — отчетливо произнес Уолтер.
Эта фраза вырвалась у него так же уверенно, как и облачко пара изо рта.
— Четырнадцать, — повторил Брайант, отсчитывая банкноты. — Пусть будет пятнадцать. Включая долговой процент.
— Справедливо. — Рэлли не выказал никаких чувств.
— Я порядочный человек.
Уолли взял деньги, не считая, даже не взглянул на них, сунул в нагрудный карман и заявил:
— Значит, дела утрясены. Это все можно было решить за кружкой пива, Брайант. Ни к чему…
— Не совсем. Видишь ли, есть еще небольшой вопрос по поводу угроз моей жене. Его надо решить. Я заплатил долг сына, Рэлли, и теперь намерен взыскать с тебя то, что ты должен мне.
— Что? — Уолтеру показалось, что вся кровь в его теле отлила к ногам. — Не понимаю.
— В таком случае
Так, без намека на искренность, могла бы оскалиться маска.
— Ты, по-моему, варвар, Рэлли.
Тот пытался придумать оправдание, но ничего не шло в голову. Слова покинули его, испуганные угрозой, сквозившей в темных глазах Брайанта.
— Послушай, Чарльз…
— Не пытайся говорить со мной так, будто знаешь меня. Если бы дело обстояло так, то ты не сомневался бы и в том, что моя жена добра и прекрасна. Она заботится обо всех. В отличие от тебя, делает добрые дела и раздает значительную часть тех денег, что я зарабатываю, тайно, под видом анонимных пожертвований церкви, разным шахтерским благотворительным организациям. Моя Элизабет принадлежит к числу лучших людей этого мира и не заслужила того, чтобы на нее упал хотя бы обрывок твоей поганой тени.
— Я хотел его просто попугать. Я говорил не всерьез, Брайант. Я…
— Нет, ты говорил всерьез, сказал Джеку, что считаешь себя человеком слова. Так что у меня нет никаких сомнений в том, что ты открыто угрожал моей жене. Теперь я заставлю тебя за это заплатить.
— Постой! Погоди! — закричал Уолли, когда Брайант кивнул четверым мужчинам.
Полукруг вокруг него стал сужаться.
— Вот каково это, Рэлли. Вот за что ты платишь своим животным. Именно так они поступают с беспомощными людьми, угодившими в твои игорные дома.
Изогнувшись всем телом, Уолтер через плечо бросал на Чарльза отчаянные взгляды, а его тем временем тащили прочь.
— Брайант, подожди! Выслушай меня. Прошу.
— У Джорджа пятеро детей, Рэлли. У тебя ни одного, что, я думаю, для мира только к лучшему.
Началось знакомое Рэлли невнятное бормотание, только теперь источником его был он сам. Оно исходило из него непрерывным потоком страха. Губы Уолли складывались в слова мольбы, которым никто не внимал.
Люди Брайанта толкали его к скале. Он подумал, что сейчас слетит с нее, именно в этот момент не выдержал и намочил штаны. Уолтер не раз видел, как это происходило с его должниками. Однако тут он понял, что его ведут не к обрыву, а заставляют спускаться по склону, и начал спотыкаться на ступеньках, вытесанных в камне.
Дыхание Рэлли стало поверхностным, зачастило. Он начинал понимать. Холод должен был бы продирать его до костей, но он ничего не чувствовал.
— Куда меня ведут? — завопил Уолтер.
— В место, слишком хорошо знакомое большинству этих ребят, Рэлли. Недавно здесь приключилась массовая гибель, так что твой призрак будет в компании людей, из которых ты годами пил кровь.
Рэлли сам удивился смелости, взбурлившей вдруг в нем, от которой он заговорил совсем по-другому:
— Когда все это закончится, Брайант, я приду за тобой и твоим семейством. Тогда я начну с твоего сына, а тебя заставлю смотреть.