Золушка для плохиша
Шрифт:
– Ничего.
– Да ладно? Думаешь, поверю?
– Нет?
– Нет! Колись, или я не попрошу сестру нажарить еще тонну котлет.
Пока я пытаюсь понять, что вообще происходит, Мартынов прикрывает балконную дверь и открывает окно.
– А ты готовить умеешь? – смотрит на меня сверху, и снова эта чертова улыбка на лице.
– Теоретически.
– Это как?
– Я знаю, как пожарить яичницу. Для начала надо разбить парочку яиц, а потом…
– Не продолжай. Намек понял.
Ну вот, бывает же сообразительным. Чего тогда в остальное время так тупит?
–
– И ради этого нужно было завалиться в гости к моей сестре?
– Ну-у-у… Не забывай, что еще сильнее мне нравится смотреть, как ты злишься. Не смог сдержаться.
Нет, мне точно нужно проучить его. Сдержаться не смог. Учись, блин. Да Санта по кухне летала, как пчела ужаленная, а он всего лишь меня злил? Кто так делает?
Убивать кого-то взглядом – это не про меня. Уже не в том возрасте, смелости-то прибавилось. Если бы не сидящая за стеной сестра, я, может быть, проверила бы его нос на прочность, а так… Улыбнулась, волосы поправила, вспоминая, что целый час их укладывала, а затем, не обдумывая свой поступок, ущипнула парня за живот.
Не получилось.
Там не просто пресс, там сковорода чугунная. Обычным щипком не пробьешь. Инструмент нужен.
Стремно, стыдно, но сдаваться – это тоже не мое.
Вторая попытка и…
– Хочешь, я футболку сниму?
Могу ли я допустить, чтобы моя сестра, которая от гормонов страдает, увидела этот ужас?
Хотя при чем здесь сестра?
Пусть не подглядывает. У нее медведь есть.
– Поехали, – выпаливает Демьян, смотря на меня сверху вниз.
– В смысле? Ты на свой поезд опоздал. Жди следующий и желательно на другом вокзале.
Меня бесит, с какой ловкостью он может перестроиться на другую тему. Бесит его долбаное непостоянство. Да он меня весь раздражает. Как я вообще согласилась встретиться с ним? Под чем я была?
Стоп!
Почему мои щеки краснеют?
Пока мы с Мартыновым в гляделки играем, дверь открывается и в проем просовывается лицо сестры.
– Простите, что отвлекаю.
Эй, она и правда смущается? О чем думает этот беременный человек?
– Демьян, твой телефон звонит. Мама, кажется.
Мартынов кивает и выходит, а вот Санта не торопится бежать за гостем и остается.
– Ты злишься на меня? – спрашивает она, присаживаясь на плетеное кресло.
– Что случилось?
Час назад злилась. А сейчас, когда она смотрит на меня щенячьим взглядом, начала злиться еще сильнее.
– Где был твой мозг, когда твой рот приглашал Мартынова зайти в гости?
– Нельзя было?
– Нет. Нельзя. Санта, неужели ты не понимаешь, что мы…
– Прости, – перебивает она меня. – Мы с тобой стали так редко видеться, и я решила, что это шанс побыть с младшей сестренкой.
– Неправильный ответ. На сопли я не поведусь. Ты же знаешь.
Так, она плакать собралась, что ли?
Не получится меня купить. Слезы — это мое оружие. Не дам увести его из-под своего носа.
– Санта!
– Хорошо-хорошо. Тетя Зоя мне рассказывала про Демьяна твоего. Так хвалила. И красивый, и воспитанный, полная твоя противоположность. А еще...
Ох, наконец-то,
– Ну вот, и мне захотелось на него поближе посмотреть.
– Посмотрела?
– Ага-а-а.
– Понравился?
– Угу.
– Пока вы тут шушукаетесь...
Мы обе резко оборачиваемся, услышав тихий шепот медведя.
– Демьян с матерью своей ругается. Оливка, из-за тебя, между прочим.
глава 32
– Может, я к тебе приеду и с проектом помогу? – без приветствия говорит Зимин, когда я с явной неохотой отвечаю на его звонок. – Одна голова - хорошо, а две…
– Много. Змей Горыныч тебе это подтвердит. И помощи от тебя, Зимин, как от огромной бляшки на ремне. Для красоты висит, а штаны все равно ремень поддерживает.
Он начинает бухтеть в трубку, рассказывая что-то о дурацкой, по его мнению, моде, но это не так важно по сравнению с тем, что за дверью послышался тяжелый стук каблуков. Невольно дергаюсь и задаюсь вопросом, кто из ведьм ко мне пожаловал? Понятно же, что это не тетя Зоя пыль протирает. А Златка, кажется, куда-то собиралась. Передумала или ко мне сам Гаргамель пожаловал?
– Ты меня слушаешь? Нельзя отказываться от протянутой руки. Тем более я сам предлагаю свою помощь.
Ага. На мою сводную сестру ты поглазеть хочешь, хитрый хомяк в галстуке.
Легкий скрип за стеной, а затем следует короткое шипение.
Шипеть, как змея, может только один человек. Конечно, если рыжую ведьму можно назвать человеком. Хотя человечество обижать не особо хочется.
– я тебя слушаю, милый.
Представляю, как округлились глаза у Родиона. Чего уж, у парня небось челюсть пол пробила.
– Оливка, это я.
– Я знаю, и тоже хочу встретиться.
– Ну все, – заключает друг, тяжело вздыхая. – Свихнулась девка.
Эй, а вот такое слушать не очень приятно. Я его, между прочим, милым назвала. А что в ответ получила от этого тугодума? Да он меня девкой обозвал, будто под забором нашел.
– Просто молчи, – шепчу в трубку и продолжаю себя вести как идиотка влюбленная, которая со смыслом своей жалкой жизни разговаривает по телефону. Уверена, ведьма за дверью начала стенографировать. – Согласна на сегодня. Только давай ночью. Если мачеха узнает, что мы с тобой встречались, обязательно расскажет твоей маме. Зачем нам лишний раз нервничать?
– Шевченко, я в шоке! – отвисает Зимин, перебивая мой трезвый бред. – И даже не рассказала, что с кем-то замутила. Когда успела?
Я тоже не понимаю, как умудрилась в такое вляпаться. Нет, я всегда шла до последнего в попытках вывести из себя мачеху. Любые ухищрения, главное, чтобы на ее башке появился один седой волос. Но вот разговаривать по телефону и нести чушь даже для меня дико. Еще хуже представлять, что я этот бред говорю Мартынову. Да я скорее язык себе откушу, чем вслух его милым назову. Черт. Демьяна стало слишком много в моей жизни. Он даже в голову влез, вытеснив оттуда Гаргамеля. Хорошо еще, что она сама о себе напомнила. Потихоньку баланс восстанавливается.