Золушка для плохиша
Шрифт:
– Да кто в этот бред поверит? Какая к черту любовь всей жизни и гвоздя гробового? Самому не смешно?
– Ну, может быть, я слегка переборщил. Немного. Но смысл ты могла уловить?
– Какой? Что ты врун? Так с этим проблем нет. Я это поняла, а сегодня еще раз убедилась. Блохастая болонка. Почему она все еще здесь?
– И ты продолжаешь говорить, что не ревнуешь меня?
Огромный минус всех красавчиков – они слишком самоуверенны. В другой раз я бы с ним поспорила и, возможно, даже выиграла бы чертов спор. Но меня
– Не ревную! Просто злит, что ты мне сообщения строчишь, а сам с телкой по кафешкам ходишь.
Ау! Это и есть ревность, дуреха.
– Ты мне тоже нравишься. Особенно когда ты такая возбужденная.
Так, Шевченко. Не позволяй ему запудрить тебе мозги. Соберись и не становись похожей на желе, которое ты терпеть не можешь.
– Все сказал?
– Так сложно поверить в то, что ты мне нравишься? Признаюсь, сам в шоке. Но меня успокаивает, что у нас все взаимно, хоть ты и будешь спорить. Как ты вечно это делаешь.
Пока я в срочном порядке обдумываю его слова и начинаю придумывать колкий ответ, твердые пальцы хватают меня за руку, и через секунду я уже прижата к мужскому телу.
– А теперь поздороваемся как следует. Привет!
В глазах Мартынова мелькает непонятный блеск, и, когда он наклоняет голову, блеск перестает быть непонятным.
– Э-э-э…
Поцелуй как борьба. И кажется, я проигрывала в этом бою, потому что, когда губы Демьяна накрыли мои, кожа тут же покрылась мурашками. Я закрыла глаза и мысленно приказывала себе остановиться и оттолкнуть парня. Но руки не слушались. Пальцы вцепились в мужскую футболку так, что ткань могла в любую минуту разойтись по швам.
Ауч.
Ну, и от такого поцелуя можно и самой себе признаться, что ревновать – это нормально.
– Молодые люди, вы мешаете посетителям.
– Мы и есть посетители, – бурчит Мартынов. – И вы мешаете нам.
Отрываюсь от парня и смотрю по сторонам. Официанта уже и след простыл, так же как и блондинки.
– А где болонка?
– Не знаю. Наверно, побежала звонить моей матери.
Губы Демьяна растягиваются в улыбке, когда он смотрит мне в глаза.
– Ладно! Приревновала, но немного. Теперь говори, что она делала рядом с тобой?
– Мать ее об этом попросила. Так же как и дала ей ключи от моей квартиры, – говорит Демьян, прижимая меня к себе и выводя из зала. – Когда я вышел из душа, она сидела на диване.
– Из душа? Ты же в штанах купаешься, как все нормальные люди? Или…
– Тебе уже говорили, что ты рычишь?
– Никогда, – бормочу, язык прикусывая. – И не отвлекайся. Вышел из душа, а потом…
– Оделся и вывел ее из квартиры. По пути позвонил матери, и мы договорились встретиться здесь. – Демьян открывает мне дверь, и, когда я сажусь, он снова наклоняется, прикасаясь к моим губам. – Цветы и конфеты?
– Ага. Подснежники. – Пусть попробует их найти.
– Так, где
Что может быстро отрезвить парня? Правильно. Напоминание о его матери.
– Она написала, что у нее дела и приехать она не сможет. В принципе, я был уверен, что она не приедет. Какие у нее могут быть дела на окраине города? Бред же.
Упс.
глава 34
– Ну и выдумщица она у тебя. – Мой нервный смех невозможно замаскировать даже истеричным смехом. – Уверена, сейчас сидит на маникюре и мечтает о том, чтобы сынулька ее единственный одумался и на болонку внимание свое обратил. Мне точно порчи не избежать.
– Купить тебе оберег?
– Какой? С твоим именем?
– Вообще, я про тату подумал. Уже и представил, как мое лицо будет идеально смотреться на твоей спине. Но можно и имя набить. На пояснице. Даю гарантию, любое проклятье отскочит.
– Не сомневаюсь. Идиоток с такими татухами проклятия стороной обходят.
От того, как пристально на меня смотрит Демьян, становится немного неловко. Чувствуешь себя курицей, которую запустили в клетку к голодному льву. Кукареку – и тебя сожрали. Для справки: взгляд Мартынова именно такой. Я не преувеличиваю, витая на розовых зефирках.
Слава Аиду, тетя Зоя вовремя позвонила.
– Оливка, срочно возвращайся домой. Тут такое…
– Что там? Гаргамель бушует? Златка верещит? Небо падает?
– Хуже. Лизка молчит. Рылась в твоей комнате, наорала на всех, а потом собралась и умотала неизвестно куда.
– И? Не пойму, в чем проблема? Это ее обычное состояние.
– Проблемы? – спрашивает Демьян серьезным тоном.
Я убираю телефон подальше от уха, чтобы сваха тетя Зоя не услышала мужского голоса, и говорю короткое: «Все нормально».
– Оливка, ты меня слушаешь? – кричит в трубку женщина. – Она в твоей комнате рылась. Там все перевернуто. Вещи на полу валяются. Ящики выпотрошены. Тебе нужно вернуться и проверить, чего не хватает. Я уверена, она точно что-то прихватила с собой.
Уходит несколько секунд на то, чтобы понять смысл ее слов. А после этого меня накрывает такая волна гнева, что мне кажется, она с легкостью снесет весь город. Ну, ведьму так точно с метлы собьет.
Демьян стучит пальцами по рулю и с любопытством смотрит на то, как я запихиваю телефон в сумку.
– Едем смотреть твою комнату?
Он издевается?
– Прошлых смотрин не хватило?
– Теперь хочу посмотреть под другим углом. Кровать, да?
Он точно издевается.
– Диван. В гостиной. Вместе с тетей Зоей будете меня ждать. Она с удовольствием поделится с тобой рецептом своего знаменитого пирога. Ты счастлив?
– После слов о тете Зое как-то не очень. Но я знаю, что меня точно порадует.
И я в курсе. Не дура же и не монахиня. Понимаю, поэтому и уворачиваюсь, когда в атаку идут Мартыновские губы.