Золушка и Дракон
Шрифт:
Бабкин поблагодарил за чай и спросил на всякий случай, где дом покойного учителя.
– Валькин-то? На соседней улице, в са-а-амом конце. Считай, окраина. Два шага пройдешь – и лес. Палисадник там весь бузиной зарос. Хотя он и при Вальке был такой, ну чаща чащей! И света в окна не попадало, и пройти мимо страшно. Скажут ему, бывало: «ты бы хоть бузину повырубил!» – а Валька сразу в глухую оборону: нет и все. К его племяшу и вовсе подходить с этим было бесполезно. А вы, никак, Олежку решили к этому убийству притянуть, а?
– Ты что ж несешь-то, ирод старый?! – всплеснула руками старуха.
Муж шикнул на нее, сверкнув глазами:
– А чего бы и не сказать! Он,
– Да как бы он смог, когда он у нас сидел, картошку наворачивал! Уехал к вечеру, а ведь потом говорили, что девочка, господи прости, уж умерла тогда.
– Вот разве что… – пробурчал Семен, явно недовольный тем, что имеется такая загвоздка. – То-то и оно. А если бы не оно, так и мог бы! А, может, напутали чего! – горячась, он стукнул кулаком по столу, и чашки испуганно звякнули. – Может, он приехал рейсовым на девять пятнадцать, шасть в лес – и укокошил ее! А?!
Инга Григорьевна замахала на него руками, побагровела, и Сергей поторопился исчезнуть из их дома до начала семейной ссоры.
Предположение разгневанного Семена Петровича о времени убийства было ошибочным, в этом Бабкин не сомневался ни секунды. Он внимательно читал заключение экспертизы и помнил слова «не менее, чем за восемнадцать часов…» Олесю Курехину нашли в восемь утра, значит, смерть наступила около двух. В это время Олег Чайка ел жареную картошку у гостеприимной Инги Григорьевны.
«Да что я так вцепился в это убийство? – озадаченно спросил себя Сергей. – Сегодняшние исчезновения с тогдашними событиями могут быть никак не связаны. Телефонные связи надо пробивать, смотреть, не появлялись ли „чужие“ номера в те дни, когда пропадали девчонки… А не алиби этого козла проверять».
Он вернулся в пансионат, отчитался перед Евгенией Черниковой, ждущей подробностей расследования, и отправился позаниматься на свежем воздухе, а заодно позвонить Макару. Но в трубке вместо насмешливого илюшинского голоса сначала раздавалось противное жужжание, затем кто-то весело хрюкнул пару раз, и на этом связь оборвалась окончательно.
– Черт бы вас… – в сердцах выругался Бабкин.
Все шло неладно. Расследование неумолимо заворачивало в тупик, помощи от местного следователя можно было не ожидать, и все говорило о том, что, не случись в ближайшие дни еще одного исчезновения, дело так и не будет раскрыто. Никакой информации Бабкину собрать не удалось. Разве что установил, кто следил за ним возле его собственного дома… Ну и что?
Сергей Бабкин достал из кармана уточненный список отдыхающих, которые могли быть виновниками похищения, расправил его и пробежался взглядом по фамилиям и характеристикам. За несколько дней, что он провел в «Рассвете», Бабкин запомнил почти всех: трогательную пожилую пару, семью с тремя детьми, хватающими на завтраках еду со столов других посетителей под одобрительный смех родителей, маму с взрослым сыном-оболтусом, вечно уткнувшимся в свой ридер, молодоженов, две супружеских компании… Насколько ему удалось узнать, никто из этих людей двадцать лет назад не жил ни в поселке, ни в райцентре. Но это требовало уточнения, а при таком количестве потенциальных похитителей его ожидала гигантская работа, осложнявшаяся тем, что отдыхающие понемногу разъезжались… Бабкин уменьшил свой список, оставив в нем только тех, кто приехал без детей: с какой стороны ни взглянуть, дети оказывались слишком серьезной помехой для похищения. Когда он сделал это, на первом месте остался доктор Леонид Сергеевич Абрамцев, с которым он каждое утро беседовал о пользе физических упражнений и вреде большого спорта. Мог
Но о чем бы Сергей ни думал, мысли его неизменно возвращались к поселку.
«Все крутится вокруг этих несчастных Вязников! Какое-то заколдованное место…»
Он вышел к площадке и остановился, увидев, что снаряды заняты. На турнике подтягивался загорелый мужчина в коротких спортивных шортах. Загорелый торс блестел от пота, мышцы вздувались, когда он рывком поднимал длинное тяжелое тело вверх, зависал над перекладиной и медленно, с натугой опускался вниз. Наконец спортсмен закончил, разжал пальцы и спрыгнул, подняв столбик пыли. Он сдернул полотенце с соседнего снаряда, вытер лоб, обернулся – и Сергей узнал мужа заведующей.
Доброжелательно улыбнувшись, тот пошел навстречу сыщику, пока тот напряженно вспоминал, как же зовут его недавнего знакомца. «Игорь? Никита? Илья!»
– Здорово! Тоже позаниматься? – спросил Григорьев, кивая на площадку.
– Хотел размяться немного. Не привык без тренировок, – признался Бабкин.
– Тренажерного зала здесь не хватает. И нормальной кухни!
Он подмигнул, и Сергей рассмеялся:
– Что есть, то есть.
– Ольга задумала на днях отпраздновать середину последней смены, а то скоро уже и август пойдет на исход. Будут конкурсы всякие, вроде бега в мешках, песни-пляски… Но самое главное, наготовят всего от души! Страшно сказать, может, и отбивными побалуют.
На лице Бабкина отразилось глубокое сомнение.
– Верь мне, – убедительно попросил доктор, непринужденно перейдя на «ты». – Слушай, как твое расследование? Ну не смотри так, Оля мне все рассказала. Откровенно скажу, я обеспокоен. Хотел даже поговорить с матерью Матильды, но жена отговорила. Что там у нее с анализом крови?
– Не знаю, я не врач, – сдержанно сказал Сергей.
– Но девочка в самом деле ничего не помнит?
– Да. Не думаю, что она врет.
– Паршиво, – Григорьев озабоченно скомкал полотенце. – У меня не праздный интерес. Во-первых, это имеет прямое отношение к Оле. А во-вторых… Не знаю, известно ли тебе об этом, но в поселке уже было нечто подобное: сначала пропали две дурынды – правда, быстро вернулись, а потом случилась трагедия. Олину сестру убили.
– Ты ее знал?
– Нет. Может, и видел ее на улице, но не обращал внимания. Я тогда был довольно зацикленный на своем богатом духовном мире – юный дурак – и полагал, что девочки меня мало интересуют. Я, как выяснилось, вообще ничего вокруг себя не замечал! Представь, сюда несколько лет подряд приезжает один тип, художник, который вырос в Вязниках, но до тех пор, пока он мне об этом не сказал, я его не помнил.
– А потом вспомнил?
– Вспомнил, а как же… Он изменился-то не сильно. Я его видел тогда пару раз, мог бы сам и узнать, без напоминания. Поболтали, обменялись ностальгическими впечатлениями, вспомнили молодость: как я с женой познакомился, как он из поселка старался вырваться… Говорит, картины продает в Москве, и успешно.
У Сергея вертелась на языке саркастическая реплика о том, в чем успешен Олег Чайка, но он решил не сплетничать.
– Ладно, не буду мешать. Если понадобится помощь – звони! Я сегодня-завтра здесь, а потом обратно в Москву. Запиши номер…
Он продиктовал телефон, хлопнул Бабкина по плечу:
– Не унывайте, Холмс! Может, анализы Матильды – это ерунда, придуманная и оплаченная вздорной мамашей. Бывай!
Он размашисто зашагал в сторону озера.
– Хотелось бы надеяться, что ерунда, – пробормотал Сергей, провожая его взглядом.