Золушка из подземелья

Миленина Лидия

Но частью души я ощущала, что обижаться не стоит. В конце концов, кто я такая, чтобы обижаться…

На выходе, перед лестницей, ведущей в королевский сад, меня встретил Трэйси. Уф… Если Трэйси здесь, значит, герцог просто отошел куда-то, он где-то поблизости.

— Трэйси, скажите, где сэр Корвин? — спросила я у него. Видимо, голос дрожал, поэтому в глазах мужчины появилось сочувствие.

— Ваше сиятельство, герцог счел возможным удалиться после окончания операции, — вежливо ответил Трэйси.

— Не называйте меня так! — едва сдерживая слезы, почти крикнула я. — Трэйси, скажите мне, ради Бога, почему он уехал? Почему остались вы?

— Герцог велел мне остаться с вами и отвезти, куда скажете, когда пожелаете, — улыбнулся мне Трэйси. — Он оставил нам обычный автомобиль. А сам поехал куда-то на второй машине. Графиня… мисс Анна, не беспокойтесь, с ним все в порядке.

— Но что! Что он сказал, когда уезжал!? — я пристально смотрела на Трэйси и краем глаза заметила, что другие охранники и слуги, что ждали своих хозяев за пределами зала, начали на нас оглядываться. — Скажите мне!

Трэйси на мгновение отвернулся, словно взвешивая что-то про себя.

— Он сказал, что птица расправила крылья… А он поедет по делам… Поймите, мисс Анна, сэр Корвин вообще не любитель подобных мероприятий, хоть неизменно блистает на них… Он сегодня и так задержался дольше обычного!

Я замерла, словно мне дали пощечину. Еще хуже, чем я думала. Все внутри рыдало и рвалось.

Корвин! Ну зачем так! Зачем!

— Отвезите меня домой, Трэйси! Или куда угодно, где он! — почти крикнула я. И побежала вниз по лестнице!

Трэйси пошел вслед за мной. Но, видимо, я слишком спешила, и голова слишком кружилась… Я добежала почти до конца под изумленными взглядами прислуги, почетной стражи, стоявшей на верхних ступеньках, но вдруг меня повело в сторону, и я оступилась. Еще мгновение — я полетела бы вниз по ступенькам. Но крепкие руки внезапно придержали меня за талию и аккуратно поставили на пол.

Я ожидала увидеть одного из охранников. Но встретилась глазами с принцем Сэдвиком. Этот-то что здесь делает… пронеслось в голове.

Глава 19. Игры герцога

Корвин

Разумеется, я совершенно не планировал бросить Анну на балу. Просто так должно было выглядеть: герцог Марийский (и без того известный своими выходками) внезапно приревновал свою «подопечную» ко всему свету и уехал играть в казино или вовсе неведомо куда.

Так что повышенный интерес к Анне был нам на руку. Да и внимание наследника тоже. К тому же бал сейчас был самым безопасным местом. Никто не тронет внезапно взлетевшую графиню на королевском балу.

А мы с Дэйлом продолжим операцию. Про ее первую часть, предполагавшую участие Анны, знали многие. Например, мой помощник Трэйси, множество людей Дэйла. Вторую часть мы с Дэйлом планировала вдвоем. Больше никто не был посвящен в детали операции. А внешнюю часть знали лишь члены совмещенной группы полицейских и инквизиторов, которая должна была прикрыть меня и участвовать в задержании, если все получится.

Все просто. Во второй части операции «живцом» должен был стать я. После оглушительного падения Мендера, после «шоу», что мы устроили на балу, у тех, кто стоит за этой тварью, не должно было остаться никаких сомнений, что я их враг.

А дальше… Дальше они могут попробовать незаметно убрать герцога, когда тот внезапно покинет бал, повинуясь разыгравшейся ревности. Либо эта сила окажется умнее и захочет со мной «поговорить». Меня устраивали оба варианта.

Было только одно «но»… Я должен успеть вернуться, прежде чем Анна обнаружит мое отсутствие и начнет беспокоиться. Должен. Я привел ее на этот бал, и я же должен ее увезти домой. Если вдруг не успею… Например, со мной что-то случится, Трэйси и Дэйл с его людьми позаботятся об Анне.

Второе «но» было еще хуже… Дело в том, что я действительно ощущал весь коктейль эмоций, из-за которого должен был уехать. Я чувствовал его на самом деле. Анна кружилась в танцах, все эти… внутренне я сплюнул… касаются ее. Моей Анны! Все они стелются перед ней, хотят завоевать ее внимание. И многие из этих мужчин испытывают к ней не праздное любопытство, а серьезный интерес.

Я-то знал, чего стоит Анна. Как смотрится ее природная грация. Утонченное сочетание скромности, трогательной неуверенности в себе с природным изяществом, отражающимся во всем — в голосе, в улыбках, в движениях… Таких девушек называют не просто «милыми», их считают очаровательным, обаятельными, а со временем за ними закрепляется слава красавицы и «светской львицы» — когда внутреннее состояние женщины делает ее таковой, притягивает к ней внимание, а сама она вовсе к этому не стремится.

Я-то знал… и видел это. И ревновал заранее. Понимая, что, возможно… я должен просто отпустить Анну в эту новую жизнь, что неизбежно начнется с появления на балу.

Но ад, что ждал меня, был куда страшнее всего, что я предполагал. Невозможно просчитать все события… И судьба вмешалась — вмешалась голосом короля, объявившим Анну графиней Рушальтской. Мы ожидали для нее награды от монарха, но все же не такой. И сквозь радость за нее пробивалась горечь — этот титул станет для нее крыльями. И она полетит — ветер перемен подхватит ее, хочет она сама этого или не хочет. А я…

У меня по-прежнему нет крыльев.

Впрочем, испытывать горечь, когда твоя женщина получила в дар имение и титул, а значит, независимость, в том числе от тебя самого, — слишком мелко.

И все же я ее испытывал…

Но еще хуже были даже не бесконечные руки на ее талии. Не улыбки кавалеров и сверкание глаз сквозь бокалы. Не постоянные заигрывания с ней всей этой мелкой знати, от которой у нее, наверняка, уже рябило в глазах.

Еще хуже был Сэдвик. Никто не мог предсказать столь сильного интереса с его стороны. Я бы даже сказал, что дофин искренне и не на шутку увлекся. И совсем плохо, что увлечение могло оказаться серьезным. А сам Сэдвик был… хорошим человеком. Только в книгах увлекшийся героиней дофин обязательно оказывается коварным соблазнителем, извращенцем или избалованным жизнью юнцом. Наш дофин был неплохим, в меру порядочным человеком и даже вполне надежным мужчиной. И, судя по всему, возымел в отношении моей Анны серьезные намерения.