Зона Надлома
Шрифт:
— Не мне, — лицо незваного гостя передернулось. — Подумай о себе, девочка!
— Ольга Романовна, — подсказала я любезно. — Иди куда шел.
Наверное, с приведениями нужно не так разговаривать, но остановиться я уже не могла.
— Отстань от прокурора, — посоветовал Ярослав.
Или так?
— Не люблю эту структуру, — выговорил призрак зло. — Только честный люд травите!
Спорить на эту тему можно бесконечно. Наверное, следовало с жаром защищать родную прокуратуру, но глаза слипались. Да и перед кем? Привидением-романтиком с большой дороги? Почему-то мне
Я надеялась, что он просто отстанет, исчезнет, либо прицепится к Ярославу. Но не тут-то было. Воздух между нами уплотнился. Бывший разбойник завис в сантиметре от моего лица. Дыхание перехватило.
— Тело, тебе не хватает тела, — выдавила сипло.
Страха не было, только ледяное спокойствие и неведомая ранее уверенность — я сильнее его. Щиты держались, хоть ладони онемели, кольнуло болью сердце.
Внезапно между нами пронеслась волна силы. Наваждение схлынуло.
— Всегда знай грань, — разрушил тишину холодный, властный голос Ярослава.
Призрак медленно пятился к стенке, он хотел что-то сказать, но не решался. Слишком резко изменился доселе невозмутимый мужчина. Смертельно опасный воин стоял посреди пещеры. Желтые огоньки «негасимых» ламп отражались в его потемневших глазах.
— Да я что, развлек госпожу немножко, — промямлил разбойник уже около самой стены, смешно разводя руками. — Она-то и не против была!
— Я тебе сейчас покажу не против! — гневно воскликнула, приподнимаясь с нагретой постели, но незваный гость уже проворно просочился сквозь камень. — Он не вернется?
— Пусть только попробует, — мрачно произнес колдун.
По тону я поняла, что ничего хорошего привидение здесь не ждет, и можно спокойно спать.
— Все правильно: по-другому он не поймет, — мягко промолвил женский голос.
Я вздрогнула и обернулась. В центре пещеры соткалась призрачная фигура. Длинное платье украшала нарядная вышивка, волосы ниспадали на плечи, перехваченные для красоты ленточкой. Было сложно сказать, сколько ей лет, выглядела женщина очень молодо, только глаза не сопоставлялись с юным обликом: в них отражались знания и жизненный опыт.
Ярослав поклонился и взволнованно сказал:
— Мир дому вашему!
— Мир дому вашему! — незнакомка улыбнулась, и в пещере стало светлее. — Второй раз ты идешь по этой дороге, — обратилась она к Ярославу, — но в этот раз можешь меня видеть.
— Что изменилось? — тут же спросил мужчина.
— Ты поймешь сам, — она присела на камень, пряди волос мазнули по полу. — Коридор впереди завален. Обойдете, свернув в левый боковой ход, это не отнимет много времени.
— Спасибо. Здесь прошли люди до нас. Группа из десяти — пятнадцати человек.
— С ними ворвалась тьма. Слишком много тьмы появилось в вашем мире.
— Простите, — тихо сказал Ярослав, склонив голову.
— В том и наша вина. Когда теряется основа — все рушится, — женщина грустно вздохнула. Потом приветливо улыбнулась, развевая повисшую тоску. — О ком ты хочешь спросить? О магах?
— Нет. Герман…
— Он один защищен амулетами и силой ангелов.
— Две церкви
— У тебя пока есть время. Тьма заглушает свет, но Герман жив, у него еще есть силы.
Знал ли это он сам? Знал, чувствовал… Однако всегда остается «но», особенно здесь в Зоне. А когда оно пропадает! Лопнули невидимые путы, боль сменилась уверенностью, спрятанный в глубине души страх — спокойствием.
— Чего хотят маги?
— Прости. Я могла ответить только на один вопрос.
— Спасибо.
— Спой мне что-нибудь, — попросила женщина неожиданно.
— Гитары нет, — растерянно отозвался колдун.
— Зачем тебе гитара? Мы все равно услышим.
Он кивнул, соглашаясь, и опустился на край каменного лежака. Пальцы скользнули в воздухе, перебирая невидимые струны. Первый аккорд…
Ты не уходишь в никуда, как все.
Ты знаешь тропы, тайные дороги
По серебристой утренней росе,
Осколкам дней, брошенным под ноги.
Но этот путь сегодня выбран зря,
Проходишь мимо вечности творенья.
Не станет новой дня грядущего зоря,
А лишь подарит щепотку везенья.
И, может быть, за облачной чертой
Найдешь ты то, во что уже не веришь.
Ты так давно уже забыл покой,
Ты так давно уже иное ценишь.
А южный ветер тихо плачет вслед;
Ты властелин и сам давно решаешь,
Что будет торжество побед
Или паденье. Что ты принимаешь?
Ты не найдешь ее в глотке хмельном,
Не сможешь ни простить, ни исцелиться,
А может, это будет просто сном,
Чтоб о росу рассветную разбиться?
Задумчиво и немного печально вздохнула гитара и замолкла. Ярослав остался сидеть, чуть склонив голову. В хрупкой тишине отчетливо слышался каждый шорох. Женщина повернулась ко мне, ее голос зазвенел серебряным колокольчиком:
— Ты, наверное, тоже что-то вспомнила.
Я хотела возразить, но поняла, она права. Песня рвалась на волю, словно запертый в клетке дикий зверь. «Жаль, что я так и не научилась играть…» — но эта мысль потревожила лишь на мгновение. Мне не нужна музыка, мне все равно, что подумают окружающие. Этот миг создан для слов, вплетенных в строки. Я отчаянно хотела петь. Как в детстве, долгими зимними вечерами, слушая мирное потрескивание огня.