Зона особого внимания
Шрифт:
Сейчас ясно, с кем Балашов мог говорить по мобильнику: с основной группой или даже с руководством операцией, все равно взрыв мины демаскировал и Костю с Саней, и балашовцев, а частоты полицейских радиопереговоров тайны не представляют. Следовательно, Балашов вел торг с полицией, поставив на кон жизнь заложников в лучших традициях террористов. Действовать круто, пока идет торг, не следует, можно невольно сорвать договоренность и спровоцировать расправу с заложниками. Тем более нельзя раньше времени трогать Балашова: если его снять, впавшие в панику отморозки, к тому же наверняка не посвященные в детали переговоров, прежде всего
Надо доставать рацию. Наверняка она у кого-то из тех, кто его волок… Костя осторожно приподнял голову, силуэты троих бандитов на фоне неба торчали метрах в пятидесяти, Балашова не было видно. Костя прислушался к себе, уловил – тот где-то здесь, недалеко, в тени дома или по другую его сторону… Надо действовать. Часа через три начнет светать, и тогда он или сидит в лесу, как заяц, или действует в течение одной-двух минут в роли камикадзе – на открытом месте его расстреляют, как в тире.
Медленно, прижимаясь к земле, Костя ужом пополз к дому.
Саня
Растяжку мины-ловушки задел Саня. Ползание по-пластунски не было главной заботой миротворцев в Грузии. Саня, видимо, чрезмерно приподнимался, пытаясь уследить за Костей. Осколками ему пробило ягодицы и сорвало кусок кожи на голове. Если бы ребята передвигались не ползком, а стоя, их бы разнесло на куски.
Когда Саню, контуженного, поволокли по кочкам и валунам, сильнее всего досталось раненому месту, к контузии добавился болевой шок, и очнулся он только в подвале. Слышались тихие голоса, потом кто-то спросил погромче: «Ты живой, парень? Ответь!» Саня понял, что обращаются к нему, однако отвечать не спешил, сначала хотелось разобраться, что к чему.
Подвал освещался слабым светом фонарика, висевшего на крюке, вбитом в стену у двери. Окон не было. Вдоль стены напротив стояли два огромных деревянных ларя, на них лежали двое, как понял Саня, те самые заложники. Один из них толстый мужчина, лицо заросло черной щетиной, глаз заплыл огромным синяком. На втором ларе, застеленном какими-то тряпками, лежала еще более толстая женщина, настоящая гора, лицо опухшее, наполовину закрытое спутанными черными волосами. Рука мужчины была прикована наручниками к толстым железным скобам, вбитым в стенки ларя, когда-то на них, видимо, висели замки. Другая рука вздернута вверх и прикована к мощному крюку, вбитому в стену. Женщина также была прикована, крюков на стене виднелось множество.
Насколько можно было разобрать в полутьме, ноги у заложников были свободны.
У другой стены, напротив двери, стоял третий ларь, там лежал небольшой, худой мужчина, его Саня видел плохо.
В подвале стоял тошнотворный смрад.
Сам Саня лежал на спине на низком, узком деревянном топчане, руки были стянуты под топчаном, по ощущению тоже наручниками. Так же были стянуты и ноги. Поза была мучительной, руки и ноги уже затекли, зад сильно болел, под ним было мокро, Саня понял – кровь.
– Ты живой, парень? – спрашивал толстый мужчина.
– Частично, – ответил Саня и не узнал своего голоса, он прозвучал слабо и сипло.
– Русский? Откуда ты взялся?
– Неважно… Вы заложники? Вас пытается освободить полиция. А второго не приносили?
– Нет, – отозвалась женщина. Значит, Косте кранты, подумал Саня. Операция провалена. – Но наверху была пальба, – продолжала женщина, – может, это он там воевал?
– Цецилия, помолчи,
– Стреляли рядом с домом? – Саню не волновало, кто из супругов главнее.
– Да, совсем рядом. Сначала был взрыв, потом принесли тебя, потом сразу стрельба, сейчас опять тихо. – Мужчина и женщина говорили наперебой, третий пленник молчал. Саня воспрянул духом, по крайней мере, от взрыва Костя не погиб, а подстрелить его в темноте не так-то просто. Может, еще не все потеряно…
– Нас держат здесь уже много дней, мы не знаем, сколько… Бьют, пытают, мы все время привязаны, все время… А его, – женщина движением головы указала на третьего пленника, – совсем замучили, кости ломали… – Она заплакала. – Может, он уже умер.
– Еще нет… – раздался тихий, невнятный голос с третьего ларя. Саня по-прежнему почти не видел третьего.
– Серж, держись, нас скоро освободят! – Женщина заговорила громче, стараясь, чтобы ее голос звучал бодрее.
– Или прикончат наконец, – донеслось с третьего ларя.
Послышались быстрые уверенные шаги, кто-то сбегал по ступенькам. Вошедший был одет в камуфляжный комбинезон, сидевший на нем как собственная кожа, в руке мобильник. Следом ввалился здоровенный бугай с небольшой картонной коробкой, из которой торчал короткий проводок. Саня видел их плохо, не хотел поворачивать голову. Пусть считают, что он еще в отключке.
Бугай поставил коробку на пол посреди комнаты и вышел. Человек с мобильником подошел к толстому армянину, заговорил.
– Алло, я командир боевиков, слышите меня? Вы хотели услышать голоса заложников. Я передаю трубку одному из них, он сам представится и ответит на ваши вопросы.
Теперь Саня узнал его по фотографиям, которые ему и Косте не раз показывал Каменев. Конечно, это Балашов! Значит, Костя не ошибся, они нашли этих подонков.
– Я Сурен Арутюнянц. Эти бандиты захватили нас много дней назад и увезли за город, я не знаю, где мы… Что? Да, живы. Да, жена жива и мой двоюродный брат Сергей жив, но его сильно пытали, у него перебиты ноги. Что? Да, ваш человек здесь, его только что принесли, он тяжело ранен и без сознания… Нет, только один… Ничего не знаю, была стрельба… Нет, они себя не назвали. У нас требовали подпи…
Балашов вырвал у него мобильник.
– Я командир боевиков. Повторяю наши требования – самолет с экипажем, пять миллионов долларов, личная безопасность до посадки в самолет, дальше мы сами о себе позаботимся… Нет, в качестве заложников мы возьмем с собой Сурена Арутюнянца и вашего бойца… Второй убит… Нет. Мои условия такие: через четыре часа, когда рассветет, после моей команды пусть сюда медленно, повторяю, медленно подъедет БМП с безоружным шофером. У них нет БМП? Эквивалент нашего БМП. Найдут. Одолжат у военных… Это не моя головная боль. Я подожду. Теперь сообщаю, как я страхуюсь. У моих ног стоит килограммовый радиоуправляемый заряд пластита. Заложники пристегнуты наручниками к стенам, они до заряда не дотянутся. Пульт у меня. Я буду снаружи. Попытаетесь применить силу, я взрываю заложников, и мы прорываемся с боем… Да… Напоминаю, подходы к дому заминированы, подъездная дорога тоже, поэтому БМП, или как там это у вас называется, пойдет после моей команды, когда мы снимем мины с дороги. Все. Следующая связь через двадцать минут, готовьте ваши предложения.