Зона отчуждения
Шрифт:
Вика и Василий синхронно кивнули. Пусть не так чётко оформившиеся, но схожие ощущения были и у них. Антон же не выдержал. Тонко, срывая голос, начал возмущаться:
– Ничего я не украл! Специально на меня наговариваешь? Это мои деньги, честно заработанные…
И осекся под насмешливыми взглядами сталкеров. Тут же принялся мысленно ругать свой длинный язык, но было уже поздно. Антон слишком быстро начал гневаться. Если обвинение в воровстве – ложь, порядочного человека от беспочвенного оговора хоть на несколько мгновений охватила бы оторопь. Да и фраза-оправдание прозвучала слишком чётко и гладко, даже голос ни разу не дрогнул. Словно Антон предполагал нечто подобное и заранее приготовился спорить и всё отрицать. Сообразив, что его поймали, Антон решил сам перейти в контрнаступление.
– Копейки для вас, да? Сумма, на которую можно купить пару машин премиум-класса. Видимо, неплохо сталкеры зарабатывают, а? И не с зарплаты явно, а с контрабанды из Зоны. Ну что же, для вас это, может, и копейки. Сколько каждый из вас получит с той суммы? С каждого заказа…
– Не стоит, – Василий остановил поток слов мягким тоном, без ругани и окрика, но Антон всё равно отчего-то поперхнулся. – Твоя ошибка, молодой человек, что ты всё меряешь одними деньгами. А ведь тебе поверили. Фарид, чтобы организовать наш рейд, своих денег вложил в разы больше, чем ты ему дал. А ещё репутацию. Мы же вложили доверие друзей, которые помогли – не спрашивая, зачем – провести тебя в Зону. Жаль, что ты этого так и не понял. Ничего не понял.
Антон смущённо уставился в землю. Про такой вариант он даже не думал. Но тут же принялся себя накручивать снова. Ведь поединок с Алексеем только начался.
– А что так сразу «молодой человек», а не «сын мой»? Как положено священнику.
– Был бы ты моим сыном, выпорол бы как сидорову козу, – мрачно отрезал Василий. – А что касается остального, вот придёшь ко мне в церковь, будешь «сын мой». А пока – просто самоуверенный дурак. Леша, извини что прервал.
– М-м-м. Да нифефо.
Алексей дожевал, потом продолжил.
– Пока вы тут общались, я хоть что-то в желудок закинул. Так на чём я? В общем, в городе я это отметил краем сознания и закопал поглубже. Может, даже и не вспомнил бы… Но когда нас ткач зацепил, а Антон рванул, я на остатках телепатического всплеска от драки с ткачом поймал интересную мысль. Сейчас воспроизведу…
Слышащий на пару секунд замер, стараясь воспроизвести дословно.
– «Они согласились идти со мной, чтобы вызнать тайну и присвоить её себе». Как-то не очень вязалось с образом альтруиста-учёного, которого изображал наш физик. Нет, у него и кроме этой фразы были некоторые странности в поведении – но его к нам прислали знакомые Фарида, которым он доверяет. Теперь же я стал наблюдать внимательнее.
Антон бросил на сталкера ненавидящий взгляд. Видно было, что имей он возможность – сейчас бы испепелил на месте, не считаясь с последствиями. Алексей на это ему подмигнул, отчего лицо обвиняемого перекосила гримаса, и закончил:
– В то, что какая-то особенность в точке, куда мы должны дойти, есть – я понял. Нас явно отгоняли, каждый раз атаковали так, чтобы всегда можно было уйти, но единственный путь отступления шёл назад или вбок. Вдруг, если нас загнать в кольцо, мы попытаемся прорваться в запретном направлении? Но была во всех атаках одна странность. Если верить теории, которую нам рассказал Антон – помните, как он всё подробно расписал, когда ещё в первый день мы заехали к нему в гостиницу? Так вот, чем ближе мы смещаемся к этой самой мембране, тем выше должна быть плотность зверья, но в то же время по идее должны попадаться непуганые экземпляры. У нас же ничего подобного… Но наш физик воспринимал всё как должное, словно точно знал, что так и должно быть. Причём списать всё на самоуверенность незнакомого с Зоной новичка, как я решил в первый момент… Нельзя. Ручаюсь, перед экспедицией этот Антон где-то проштудировал отчёты сталкеров, причём под грифом «для служебного пользования». К примеру, он знал, что летучие кошки хоть и падальщики, но крупной стаей нападают на человека. Потому под ударом ткача побежал в обход. А ведь мы сами это выяснили всего месяца четыре назад. Были и другие мелочи… За пределы Буфера отчёты, по идее, попадают только в министерство. Но этот наш заказчик в Москве последний раз был три года назад, а в Буфер не приезжал вообще ни разу. Фарид проверил.
Антон гневно зашипел, при этом не соображая, что своей реакцией только подтверждает подозрения. Проклятый Алексей принял цепочку совпадений за заранее продуманный план. Про отчёты Антон даже не слышал. Вот только даже основываясь на неверных исходных данных, сталкер, кажется, вычислил правильный результат. Взгляд забегал, руки то сплетались пальцами за спиной, то Антон сжимал ладони перед собой. Скрывать беспокойство и отпираться не было смысла. Главное теперь, решил для себя Антон, выяснить – какую ещё часть Алексей сумел понять. Тогда можно попробовать поторговаться… В том числе и насчёт будущей доли от продажи информации по замерам. Хотя делиться и не хотелось, Антон всегда считал себя реалистом. Сам он на месте Алексея, почуяв запах настолько бешеных денег, поступил бы абсолютно так же.
Антон открыл рот, чтобы задать наводящий вопрос… И замер, так и не успев произнести ни слова. Алексей обжёг его презрительным взглядом и добавил:
– А на болотах я сумел выудить из его памяти интересную картинку. Разговор. У собеседника был весьма приметный акцент, его называют прибалтийским. Так по-русски говорят немцы или поляки. Этот человек договаривался, что господин Черных достанет ему со склада института один прибор. Тот самый, который смонтирован сейчас в корпусе от фотоаппарата. Тот самый, который по его уверениям наш гений от физики изобрёл и изготовил сам.
Василий промолчал, хотя у него в глазах и читалось осуждение. Вика же брезгливо прокомментировала:
– Я ведь тоже видела, только не поняла. А вы, Антон, оказывается не только вор. И по какому курсу нынче идут сребреники за продажу Родины? Ведь как я понимаю институт ваш государственный и разработки наверняка под грифом?
И тут Антона прорвало. Не думая, как отреагируют сталкеры, он экспрессивно начал жестикулировать руками и с ненавистью закричал:
– Да, да! И что в этом такого? Что мне дала эта страна, чтобы я так за неё вписывался? С моими талантами, с моим образованием – а должен я сидеть по распределению младшим научным сотрудником в занюханном институте. Видите ли, кафедра университета, на которой я учился, имеет секретный статус. Да знал бы, что на распределении меня определят в такую дыру – в жизни бы туда учиться не пошёл. Кого из меня сделали? Обслуживающий научный персонал, весь труд которого присваивают другие. И ладно бы умнее меня, на гения и пахать не жалко – во главе любого проекта всегда стоят те, кто пронырливей, со связями и лучше умеет лизнуть. Им все гранты, им слава. Мои же идеи обречены на забвение, меня всегда будут задвигать…
– Обидели деточку. Не оценили, – всё также брезгливо оборвала его Вика. – Все быдло, один ты весь в белом. А задницей шевелить не пробовал? Я так понимаю, – усмехнулась девушка, – что обошёл кто-то из сокурсников? Подозреваю, этот кто-то пахал день и ночь, а тебе всё подавай на блюдечке. Исключительно за выдающиеся качества души и за творческую инициативу.
По вспыхнувшему в глазах Антона бешенству стало понятно, что Вика угадала: ненависть и зависть сыграли не последнюю роль. Справиться с накатившей волной эмоций парень сумел не сразу. Наконец процедил:
– Глупость. По факту в нашей стране ничего сделать нельзя. Думайте что хотите, но я хорошо усвоил – любое проявление инициативы у нас давят на корню. Вдруг это нарушит статус-кво?
Распалившись, дальше Антон уже не говорил, а ораторствовал как на митинге:
– Россия никогда не дорастёт до нормальной страны. Так и останется Зимбабве с танками. Всё из-за того, что, задушив инициативу, у нас никто не думает о будущем. И идёт это с самых верхов. Не верите? Докажу одним примером. Вся наша экономика построена вокруг Зоны. Исследования, деньги на защиту, которые мы тянем из остального мира. Инопланетные растения для биохимической промышленности… Это всё не вечно. Исчезнет Купол. Мировая промышленность научится обходиться без травы с Той стороны. Разом сдохнут все наши фармакологические предприятия, уйдут иностранные инвестиции, – он облизал пересохшие губы и с точно дозированной грустью закончил. – А дальше коллапс и развал. Потому что пока идут сытые годы, никто даже не пытается вкладываться в реальные долгоиграющие сектора экономики. Скажем, добычу нефти. Машины ездить будут всегда и востребована нефть будет…