Зона Тьмы. 1000 рентген в час
Шрифт:
— Заноза в канале. Даю отсчёт! И десять! И девять…
Досчитать я успел только до пяти, когда в прицеле разглядел появившийся над щитами блестящий предмет, а до моих ушей донёсся хриплый и гнусавый рёв.
— Командир, это Саламандр. Похоже на дудку какую-то.
Из-за строя противников вышел человек и, подняв над головой невооружённые руки, двинулся по направлению к нам.
— Саламандр, здесь Заноза. Пошли Свистопляса встретить, я крою.
— Понял тебя, командир.
Парламентёр остановился, не дойдя до забора стройки метров тридцать, и принялся истошно, другого слова и не подберёшь, орать:
— Чужаки! Вы!
— Ну, что предлагаешь? — донёсся до меня звонкий молодой голос Свистопляса.
— Глава нашей общины предлагает вам отдать в качестве платы за ваши жизни одну машину и всё оружие!
— Илюха, они точно больные на всю голову! Не хрен с ними лясы точить! — сказала рация голосом Тушканчика.
— Верно, Заноза! Проще самим пулю в лоб пустить, чем на такие условия соглашаться, — поддержал Ивана Фёдор.
А парламентёр продолжал надрываться:
— Вы осквернили нашего Доброго Ангела! Вы украли то, что принадлежит нам по праву! Глава общины даёт вам минуту на размышление!
«Тю, да они ещё и сектанты! И со зрением у их разведчиков — проблемы, гранатомёт не разглядели, дятлы!»
— Свистопляс Занозе!
— Слышу тебя, командир.
— Пошли этого визгливого. Да подальше! Скажи, через минуту не уберутся — пусть пеняют на себя. Как понял?
— Хорошо. А ругаться можно? — По голосу Сергея было понятно, что ему очень хочется учинить какую-нибудь каверзу.
— Ладно! Только не грубо.
«Негрубо» в исполнении Свистопляса означало, что в речи мата практически не было, но вот цветистых и, надо признать, незатёртых эпитетов, глубоких экскурсов в происхождение парламентёра, его вождя и всех незваных гостей хватало. Впрочем, как и вполне доброжелательных обещаний по типу: «Если быстро уедете, то догонять не будем, солярка дорогая…» Запала у Серёги хватило аж на трёхминутную речь, когда он начал по второму кругу.
— Заноза для Свистопляса. Заканчивай, будем работать! Всем внимание! — пришлось перебить нашего переговорщика.
Противники времени, кстати, не теряли, и цепь «загонщиков» стояла теперь вплотную к своему бронированному вожаку, так что пришлось вносить коррективы:
— Ваня, начальная точка та же, но перенос не дальше два-ноль метров. Вторая — отменяется! Как понял?
— Понял тебя хорошо. Только команды жду.
Я снова приник к прицелу, сопровождая вражеского переговорщика. Возвращался он гораздо быстрее, чем шёл к нам, а когда до стены из щитов осталось метров пятьдесят, вскинул руки вверх и несколько раз хлопнул в ладоши. По этому сигналу основная масса врагов бросилась к стройке, а один из щитов чуть опустился и поверх него нарисовался ствол ПК.
«А вот хрен вам!» — только и успел подумать я, как палец выбрал свободный ход спускового крючка, и винтовка толкнула меня в плечо.
— Работаем по полной, ребята! — заорал я в микрофон сразу после выстрела.
Сквозь прицел было видно, что моя пуля достала-таки пулемётчика, и станкач соскользнул по наклонному щиту вперёд. «Гэха» — самозарядная винтовка, с затвором возиться не надо, и уже через секунду ещё одна пуля ударила в прогалину между стальными листами. Стенка закачалась — видимо, я зацепил кого-то из щитоносцев. А уже в следующее мгновение строчка небольших разрывов прошла прямо по середине улицы, перечеркнув группу со щитами. Словно при замедленной съемке, так популярной у кинорежиссёров прошлого, металлические щиты начали заваливаться назад.
Я перевёл взгляд влево. Противники нестройной толпой бежали сквозь невысокий кустарник. Некоторые стреляли на ходу в нашу сторону, но с тем же успехом они могли и кидаться камнями.
Пулемёт Саламандра выплюнул две длинные, патронов в двадцать, очереди, и среди бегущих поднялись фонтанчики выбитой пулями земли. Часть врагов залегла, но остальные продолжали бежать, постепенно смещаясь из сектора пулемётного огня.
— Тушканчик, это Заноза. Перенеси огонь влево, а то прорвутся. Центр мы с Говоруном доделаем! — И я снова приник к прицелу.
Выстрел! И, споткнувшись на бегу, в желтоватую пыль обочины рушится противник, чьи волосы заплетены в две длиннющие косы. Ещё один — и невысокий мужичонка схватился за плечо, выронив при этом «Калашников» со спаркой магазинов, смотанных ярко-красной лентой. Пару раз я мазал, особенно когда бегущий спотыкался или залегал, но к концу второго магазина стрелять было уже практически не в кого.
Мне вспомнилась старая песенка, которую любил напевать отец:
Vaya con diablos, amigo — Сказала ему судьба… Мое имя ганфайтер, и жизнь для меня Скоростная стрельба. И сказали мне Los bandidos: — Иди работать на нас, Стреляешь ты словно в цирке — Одна пуля и жизнь на раз. [112]112
Константин Пушкарёв, «Скоростная стрельба».
Вот только здесь и сейчас «бандидос» на свою сторону перейти не предлагали, но и сами сдаваться не собирались…
Этажом ниже методично, вторя пулемётному стаккатто Саламандра, выдавал короткие очереди автомат Говоруна. Вон Чпок перебежал, меняя позицию… АГС молчал, но это и правильно, групповых целей пока не наблюдалось, а тратить дефицитные воги на одиночек не стоит.
Я сменил магазин и навёл винтовку на кучу из людей и металлических листов, было интересно, как там поживает главарь этих придурков и его главная ударная сила. Клиенты после знакомства с нашим главным калибром поживали плохо и тихо — никакого движения я не заметил. Вполне возможно, взрывы гранат контузили сердешных.
— Заноза Викентию, — послышалось в рации, и голос молодого Следопыта мне не понравился — было в нём какое-то нехорошее дрожание, словно парень сдерживал рыдания.
— Заноза на связи. Что у вас?
— Командир, Шляпу убили.
— Как?! Я же приказал вам спрятаться? Да что у вас там сейчас?
— Нормально пока. Я в подсобке магазина забаррикадировался, а они лезть боятся. А может, и ушли вообще… — Викентий шмыгнул носом.
— Отставить нюни! — прикрикнул я. — Что с Завьяловым случилось?