Зона зла
Шрифт:
Все здесь противопоставляло себя русскому человеку, не было родным ни татарину, ни мордвину. Все отторгало их не только духовно, но в полном смысле физически.
Проходя мимо торгового заведения с огромными зеркальными дверями, Мишин решил заглянуть внутрь. Не для того чтобы купить себе нечто необходимое, а просто так, как иногда говорят, для балды. Едва он открыл двери и переступил порог чертога торговли, путь внутрь ему перекрыло широкоплечее существо в элегантной фирменной форме, с мордой-задницей – безволосой и красной. Страж то ли
– Тебе сюда не надо. Понял?
И выставил брюхо-грудь, загораживая проход.
Мишин смерил взглядом верзилу, увидел его мутные ленивые глаза и беспечную красную шею, понял, что мог бы одним ударом срубить это бревно под корень, положить его врастяжку, потом пройти внутрь торгового зала, небрежно швырнуть кассиру миллион рублей за новую шляпу, повернуться и гордо уйти. Но связываться с дерьмом в день приезда совсем не хотелось. Кстати, и шляпа была ему не по карману. Однако оставлять без ответа хамство он не пожелал.
Глянув в упор на стража дверей, Мишин вытащил из кармана мятую бумажную сотню, сунул ее в нагрудный карман куртки охранника, прихлопнул ладонью.
– Прости, друг, что заставил с дерева слезть.
Повернулся и ушел. Верзила, ошеломленный случившимся, обалдело стоял за зеркальным стеклом. Реагировать на подобные случаи он не был обучен, а сам придумать что-либо остроумное не мог.
Идти по Тверской до Манежной площади пропало желание. На «Маяковской» Мишин вошел в метро и отправился в Отрадное, где жила сестра. Ехал и внутренне кипел, не в силах сдержать и погасить раздражение. Думал злорадно: погодите, появится смелый генерал… А он появится. И тогда мы посмотрим.
А пока, господа, ждем-с…
Дома он вошел в ванную комнату. Разделся. Встал ногами на мягкий коврик. Посмотрел на себя в зеркало. Потрогал щеки, убеждаясь, что щетина уже успела прорасти. Потом принял душ, старательно намыливаясь мочалкой. Эту процедуру пришлось повторять несколько раз, пока после очередного ополаскивания на коже под пальцами перестали появляться катышки жирной грязи.
Отмывшись, он насладился контрастным душем, пуская то обжигавший тело кипяток, то охлаждался ледяными струями. Потом побрился.
После ужина, утомленный впечатлениями дня, Мишин завалился спать. Проснулся в половине шестого. Открыл глаза, увидел над собой белый потолок, пятирожковый светильник с лимонными абажурчиками и выругался. Почти год по воле хмырей-политиков, привыкших спать в тепле под белыми потолками на мягких постелях, он вынужден был валяться в грязи вонючих городских подвалов Грозного непонятно для чего и ради чего.
В Москве пришла мысль о женитьбе. Он заприметил понравившуюся женщину – ее звали Надеждой, – в первое свое посещение сестры. После обеда с газетой в руках Мишин прилег на диван. В прихожей прозвенел звонок.
– Открыть? – крикнул он сестре.
– Лежи, я сама.
Она вышла из кухни, вытирая руки льняным полотенцем. Открыла дверь. В прихожую на волне густого запаха дорогих французских духов влетела молодая женщина.
– Сонечка, здравствуй!
Через открытую дверь Мишин видел гостью. Она не стояла на месте, а все время пританцовывала, полная энергии и кипучей веселости. В сторону Мишина она не глянула, должно быть, о его присутствии в квартире даже не догадывалась, а потому держалась свободно и естественно.
– Сонечка! Я собралась в отпуск. Можно тебе ключ оставить?
– Что за вопрос? Конечно…
Когда соседка упорхнула с той же быстротой, что и появилась, Мишин отложил газету, встал, вышел на кухню. Бывает так, что, бросив всего один взгляд на женщину, мужчина начинает испытывать к ней влечение.
– Хорошая девка?
Он задал сестре самый нейтральный, как ему казалось, вопрос.
– Девки все хороши, – ответила та без энтузиазма, – откуда только плохие бабы берутся.
Мишин не стал затевать дискуссии – уехал к новому месту службы, так больше и не увидев Надежды.
И вот теперь, прикончив армейскую службу, можно было жениться.
– А если я сделаю предложение Наде?
– Ты сдурел?! – Соня чуть не подскочила на месте.
– Почему?
– Что ты о ней знаешь?
– Ничего. Обычно все узнают после свадьбы.
– Дурак! Подумай сам, на кой ты Надьке нужен?
Мишин глядел на сестру оторопело. Женская психология для него всегда была тайной за семью печатями, и потому ответить ей, для чего нужен муж, он не смог. Он знал, почему мужика тянет к бабе, а вот наоборот…
Ответил первое, что пришло в голову:
– Все же семья… это…
– Не надо, Сережа. Подумай, что ты знаешь о семье? Если хочешь, я могу рассказать. Возьми домашний очаг. Стремление к нему у бабы было оправдано, когда мужик ходил в лес и приносил оттуда дрова, добывал дичь. В обмен на тепло в избе и добычу баба была готова стоять у печи, жарить, парить, стирать. В наше время все это утратило смысл. В доме без мужика ничуть не холоднее, чем с ним. Зато без него не нужно готовить на двоих. Не нужно стирать вонючие носки. Потом глядеть на его зенки, залитые водярой, слушать храп, нюхать аромат немытых подмышек…
Мишин качнул головой.
– Тебе, как я погляжу, досталось от благоверного. Но неужели не бывает иначе?
– Может быть, и бывает. Но мы говорим не вообще, а о Надежде. Она всех этих прелестей нажралась досыта. Если у меня Жоржик оказался скотиной, то ее Венечка был полным подонком.
Мишин вздохнул. Стал задумчиво потирать ладони.
– И все же, может, стоит попробовать?
– Твое дело, конечно, но я не советую. Вон как тебя задели мои слова. Я же вижу. А она пошлет тебя без дипломатии, хотя ты этого не заслужил. Она проститутка. Ты хоть это знаешь?