Зона зла
Шрифт:
– Станция советская?
– Да. Иракцы назвали ее «Глаз Аллаха»
– Скорее всего обычное дерьмо? – Кэмпбел не утверждал. Он спрашивал. Сталкиваться с советской военной техникой напрямую ему не приходилось. А отзывы о ней он слышал разные – от плохих до самых уничижительных. Если этому верить, то выходило, что, кроме автомата Калашникова, в России за все время создать так ничего и не сумели.
Бэсинджер усмехнулся.
– Вам нужна правда или пропагандистский материал?
– А что, существует разница?
– Как во всяком деле, когда речь идет о Советах.
– Почему же тогда…
– Потому, сэр, что оружие лишь
– Саддам уповает на Аллаха?
– Можно сказать и так.
– Насколько важно вывести радар из строя?
– Для завоевания господства в воздухе нужно лишить иракскую ПВО способности видеть. В первую очередь выбить «Глаз Аллаха».
Кэмпбел пожал плечами.
– Если на то пошло, сэр, это выглядит авантюрой. Почему бы не послать туда пару истребителей-бомбардировщиков? Или хорошего вертолетчика? В конце концов, если станция так важна, можно влупить в нее крылатую ракету…
Американец не возражал. Он и сам прекрасно понимал, какие чувства возникли у англичанина, когда ему объяснили задание.
– Это было бы совсем неплохо, сэр. Однако «Глаз Аллаха» – станция дальнего обнаружения. Она работает в постоянном активном режиме. Самолет и даже крылатая ракета будут сразу же ею засечены. Объявят тревогу. Введут в действие другие радары системы. Короче, внезапности не получится.
– Вам не кажется, что пятерым коммандос взорвать объект, на котором работает несколько сот человек, это дело невозможное?
Бэсинджер согласился без сопротивления:
– Совершенно верно, сэр. Объект уничтожат другими силами. На вас возложена задача лишить РЛС электропитания на самое короткое время.
– Насколько это реально?
– На все сто процентов. Спектрозональная съемка позволила обнаружить место, где проходит кабель от питающей электростанции. Координаты трассы известны точно. Тем не менее вам придется копать траншею поперек линии…
– Очень легко промахнуться, – сказал Кэмпбел, – три фута в сторону, и кабеля не найдешь.
Бэсинджер сочувственно вздохнул.
– Ничего не поделаешь, майор. Придется поточнее определить координаты. И все будет в порядке.
Кэмпбел смотрел на американца с сожалением. Сукин сын, определял ли он эти чертовы координаты сам? И не на полигоне, где офицеры без того знают местоположение каждой горки и даже отдельных камней, а на незнакомой местности, в тылу противника? Начальство всегда считает, что знает больше каждого подчиненного в отдельности и больше всех, взятых вместе. Вспомнилось, как на занятиях, где изучались приемы работы с приемниками глобальной спутниковой системы определения координат, устройство прибора объяснял майор Роберте. Все-то он знал, и как включать приемники, как сориентировать их, как считать информацию. Однако, когда дело дошло до практического показа, майор подал команду сержанту Бредли:
– Чарли, покажи джентльменам, как действует эта табакерка.
И Чарли показал.
Устройство принадлежало к высшим достижениям технического прогресса. На орбитах вокруг Земли в постоянном вращении находится двадцать один искусственный спутник американской глобальной системы определения координат НАВСТАР. Двадцать четыре часа в сутки они передают закодированную информацию по ряду параметров.
Приемники, находящиеся на вооружении армии, имеют доступ к информации из космоса и выдают координаты с круговой ошибкой от одного до десяти метров. Этого вполне достаточно для любых действий в условиях боя.
Получив задание, Кэмпбел собрал свою группу у большой песочницы, возле которой играли в войну не беспечные дети, а суровые, озабоченные дяди. Умелыми руками два сержанта под руководством офицера-топографа воспроизвели на увлажненном песке все складки местности, прилегавшей к РЛС «Глаз Аллаха».
На песке в порядке, который полностью соответствовал фотографии, сделанной разведывательным спутником, разместили сооружения военного объекта – подземные и наземные. Каждый диверсант группы «Флэш» держал в руках распечатку того же снимка и старался запомнить, отложить в памяти все изображенное на бумаге. Объемному восприятию обстановки должен был способствовать ландшафт, воспроизведенный топографами на песочнице.
Конечно, соотнести масштабы макета с реальными всегда сложно. Кэмпбел знал, что подобные игрушки удобны для высокого начальства в высших штабах. Встав возле ящика с песком, командир дивизии или командующий армией видит линию фронта, расположение войск на местности и словно обозревает поле боя с высоты птичьего полета. Боец, который сегодня увидел место предстоящих действий с той же высоты – миниатюрные складки барханов, тонкие желобки сухих русел, – завтра, оказавшись среди песков, все равно не свяжет воедино две картинки – реальную и уменьшенную, виденную в ящике.
Ни карте, которую Кэмпбел изучил до мельчайших подробностей, на северо-восток от Рафки через пустыню в Ирак тянулось несколько плохих проселочных дорог. При некоторой настойчивости и с благословения Аллаха по ним можно было проехать на автомобиле.
Но любая попытка облегчить себе задачу могла привести к полному провалу операции. После вторжения иракцев в Кувейт на всех удобных путях, тянувшихся от Саудовской Аравии к долинам Месопотамии, были усилены меры охранения. Единственное направление, которое могло гарантировать успех, проходило через пески великой пустыни.
В путь отправились ночью. Кэмпбел знал – его люди бывалые, обстрелянные, но в пустыне, куда шла группа, они все равно окажутся новичками. Здесь солнце и безводье диктуют собственные правила поведения, мало известные европейцам.
Жители Европы ошибаются, когда считают, будто арабы приспособлены к жаре лучше, нежели они. Это не совсем так. Как и все другие, пребывая в атмосфере раскаленной духовки, арабы не ощущают комфорта. Они лишь смиренно терпят испытания, которые взвалил на их плечи всеблагой Аллах. Само слово «ислам» означает смирение и покорность. Однако в понимании пустыни, в знании ее тайн, в приспособленности к преодолению невыносимого зноя арабам занимать опыта ни у кого не приходится.