Зов долга
Шрифт:
Конечно же, этого не произошло. Флот-улей прибыл в свое время, как и наше подкрепление, после чего главный фронт кампании сместился в космос и сражения на орбите стали настолько же важны, как и битвы на поверхности планеты (по крайней мере, так говорится в официальных отчетах; те события, в которые я оказался вовлеченным, вполне могли бы изменить судьбу Галактики, хотя относительно того, насколько далеко идущие последствия они имели, мне предстояло оставаться в неведении еще десятилетия, до тех времен, когда начался безумный поход Аббадона, направленный в самое сердце Империума). [64]
64
Отчет Каина о его воинских похождениях во время
Но я забегаю вперед. О чем мне хотелось бы рассказать, так это о дне, когда все двери ада разверзлись и мои тайные враги предприняли еще одну попытку убить меня, а мне, в свою очередь, пришлось узнать гораздо больше, чем я когда-либо желал, об истинной природе Инквизиции.
Впрочем, начиналось все достаточно безобидно, как и бывает как раз тогда, когда мне вот-вот придется столкнуться еще с одной смертельной угрозой и выжигающим все внутренности ужасом. Я болтался на командном посту, пытаясь, как и все остальные, не показать, что пялюсь на гололит, выискивая первые признаки флота-улья, выходящего из варпа, и потому обсуждал с Кастин степень нашей готовности к этому. На данный момент четыре наших взвода были развернуты для поддержки СПО, и все они вернулись в хорошем расположении духа, несмотря на неизбежные потери. [65]
65
Или, возможно, именно из-за них: каждый взвод потерял около пятнадцати процентов своего изначального состава (да и большинство этих убитых были, что неизбежно, из «фангов»), что необыкновенно мало, учитывая природу врага, с которым они столкнулись. Не говоря уже о том, насколько воодушевляющим для переживших бойню на Корании было видеть, как тираниды, ломая перед их обороной свои же ряды, ударяются в бегство.
Я не преминул высказать похвалу полковнику за ее решение начать отработку тактических приемов боя с тиранидами, столь дорогой ценой приобретенных ветеранами нашего полка, и она благодарно приняла ее.
— Кажется, эти действия окупают себя, — признала Кастин.
Я кинул взгляд на планшет, показывающий текущую обстановку. Вторая рота ожидала в резерве, и ее можно было почти мгновенно мобилизовать, пара взводов даже находилась непосредственно на аэродроме, ожидая лишь вокс-сообщения, чтобы набиться в транспортные челноки, реквизированные нами вместе с парой гражданских пилотов, которые, похоже, не считали ежедневные вылеты в зоны боевых действий большим удовольствием, но и не решались спорить с такой кучей вооруженных людей. Десантные катера с военных кораблей, конечно, были бы предпочтительнее, но, как уж заведено, их всегда меньше, чем требуется, и наша позиция на Хоарфелле ставила нас в наименее выгодное положение. Живан постановил, что транспортные средства, способные вместить роту, гораздо эффективнее использовать для перемещения тех подразделений, что находятся ближе всех к врагу (это означало также, что этих самых солдат можно будет увести в безопасное место, если дела пойдут из рук вон плохо, но, конечно же, никто не был настолько бестактен, чтобы сообщить об этом гражданским властям).
Мне оставалось лишь одобрительно кивнуть.
— У нас на данный момент наилучшие показатели выживаемости личного состава, чем у какого-либо другого полка, — сказал я, и это, как ни странно, было правдой.
Харракони получили серьезную трепку этим утром, и я подумал об их молодом комиссаре. А о чем я не хотел думать, так это о потерях СПО. Сомнений в том, что стратегия Живана будет эффективной, у меня не было, но она выставляла эти недостаточно тренированные и плохо оснащенные отряды ополчения на первую линию обороны от тиранидских ужасов до прибытия настоящих солдат — и, вне сомнения, цена, которую они за это платили, была очень велика. Если бы не удивительная география их родного мира, не сомневаюсь, эти бойцы ломали бы ряды и бросались бежать.
Но поскольку бежать им все равно было некуда, а сражались они за свои дома и своих близких, то и случаев немыслимого героизма среди них было предостаточно. Смертельная угроза способна из самого кроткого человека сделать терминатора.
К счастью, никто не спорил с тем, что мое место — в штабе полка (где я располагал целой ротой солдат, за которыми, если что, можно будет спрятаться). Если споры посыплются, когда я буду прогуливаться по горячим точкам, то могу завязнуть в какой-нибудь рядовой стычке. Годы практики помогли мне донести эту информацию до окружающих таким образом, чтобы у них сложилось впечатление, будто я ничего не хотел бы столь сильно, как встретиться лицом к лицу с тиранидом покрупнее, но, обладая обостренным чувством долга, должен подавить столь эгоистический порыв и дальше слоняться по надежно защищенному гарнизону, попивая танну и путаясь под ногами, пока солдаты занимались защитой мирных жителей этой планеты.
— Пока что да, наши показатели выше, — сказала Кастин, оглядываясь вокруг, и выражение ее лица было суровым. Какие бы сомнения она ни испытывала, здесь было не место их обсуждать. Командный пункт был битком набит народом, занимавшимся обычными своими обязанностями, и мы оба знали, что боевой их дух ничем не поднимешь, если допустить лишь намек на то, что старший командный состав чуть менее уверен в полной победе, чем показывает. Повинуясь взаимному, хоть и не высказанному, согласию, мы двинулись к лестнице, ведущей на галерею, к кабинету полковника. — Но нам еще предстоит столкнуться с флотом-ульем. Это будет уже совершенно другая игра.
— Верно, — сказал я, немного сторонясь, чтобы дать ей первой подняться на ступени, — но подкрепление должно прибыть сразу за ним.
Внимание было отвлечено на мгновение прекрасным зрелищем нижней части спины полковника Кастин, проплывающей как раз на уровне моих глаз, и я, уже поставив одну ногу на нижнюю ступень лестницы, не смог удержаться от того, чтобы ненадолго замереть, дабы продлить момент любования, слегка задрав голову.
Каким бы незначительным ни было это торможение, именно оно спасло мне жизнь, потому как иначе я никогда бы не заметил едва заметное шевеление среди поддерживающих крышу балок. Первой моей мыслью было, что какая-то птица залетела в обширное пространство закрытого склада через высокие двери в дальнем его конце, которые были открыты, чтобы внутрь беспрепятственно проникали наши солдаты, сквозняк и снег. Холод был важной составляющей вальхалльского понимания комфорта. Впрочем, версия птицы сразу же показалась мне не слишком вероятной, потому как постоянный шум, стоявший в помещении, должен был отвадить любое уважающее себя пернатое от намерения найти здесь комфортное убежище. Да и если бы действительно произошло подобного рода вторжение, мы уже обнаружили бы характерные следы внизу. Ладони мои снова начали зудеть, и, памятуя о своем недавнем опыте встречи с убийцей-псайкером, я изогнул шею, чтобы разглядеть эту загадку получше, недоумевая, куда Юрген снова подевался как раз в тот момент, когда он мне по-настоящему нужен.
— Что-то в стропилах, — произнес я, вынимая лазерный пистолет и сосредоточивая взгляд на стропилах.
Кастин посмотрела вверх и тоже потянулась за оружием. Вокруг нас, как я заметил, будто волной распространялась тревога и напряжение, и солдаты, занятые до сих пор своими воксами и ауспиками, потянулись за своими лазганами. Что бы ни пряталось под потолком, оно было очень небольшим, и в памяти моей отчетливо всплыли споровые мины, которые атаковали нас на Окраине Ада.
— Я тоже вижу, — мрачно сказала Кастин, наводя болт-пистолет. Взгляд ее скользнул в сторону. — И еще.
— К оружию! — выкрикнул я, хотя на тот момент этот совет уже оказался несколько излишним, потому что все солдаты в поле зрения, у кого были под рукой лазганы, уже держали их на изготовку.
Затем, будто среагировав на наше внимание к ним, загадочные нарушители спикировали вниз.
— Что за черт? — произнесла Кастин, разглядев атакующих. Это было звено сервочерепов, числом пять, и они падали прямиком на нас, но полковник колебалась. Она окликнула технопровидца, лицо которого ничего не выражало. — Кто пустил сюда эти штуки?