Зов из могилы
Шрифт:
— Дэвид…
— Я здесь.
Она потёрла голову, морщась от боли.
— Мне плохо и… — Договорить она не успела: её вырвало.
Когда спазмы закончились, Софи заслонила глаза от фонаря и простонала:
— Голова… сильно болит.
— Посмотри на меня, Софи.
— Болит…
— Да, но ты всё равно посмотри на меня.
Я убрал волосы с её лица, внимательно вгляделся в зрачки, и у меня внутри всё похолодело. Левый зрачок был нормальный, зато правый сильно расширен. Теперь было понятно, почему ей
— Что с ней? — требовательно спросил Монк, видимо, подозревая какую-то уловку.
Я глубоко вздохнул, пытаясь сохранить спокойствие.
— Думаю, это гематома.
— Что?
— Кровоизлияние. Внутричерепное кровотечение. Её нужно как можно скорее доставить в больницу.
— Ты что, считаешь меня дураком? — буркнул Монк, хватая руку Софи.
— Не лезь к ней! — крикнул я, отталкивая его.
Наверное, огромного быка оттолкнуть было бы легче.
Но Монк отпустил её руку и вперил в меня немигающий взгляд, в котором сквозила едва сдерживаемая готовность к насилию. Этот взгляд был мне хорошо знаком.
— У неё внутри головы собирается кровь, ты меня понял, осёл? — произнёс я срывающимся голосом. — Вероятно, это результат автомобильной аварии или более ранней травмы. Но если не сделать операцию, то она умрёт. Пожалуйста, помоги мне вынести Софи на поверхность.
Монк нахмурился, оглашая хриплым дыханием тесную пещеру.
— Но ты же доктор. Сделай что-нибудь.
— Я же сказал, ей нужна операция.
— Будь оно проклято! — Он вскинул кулак, собираясь ударить о стену.
Я повернулся к Софи:
— Не засыпай. Нельзя.
Надо было заставить её встать и идти.
— Не могу… — простонала она.
— Можешь. Давай сядь прямо. Мы уходим отсюда.
Монк сдавил мне плечо. Я испугался, что треснут кости.
— Нет! Она обещала мне помочь.
— Ты что, не видишь, что сейчас она никому помочь не может?
— Она останется здесь.
— И что, пусть умирает? — Меня трясло от ярости и сознания собственного бессилия. — Софи единственная из всех относилась к тебе как к человеку, пыталась помочь. Тебе мало крови на руках? Хочешь ещё?
— Заткнись!
Он занёс кулак, и я понял, что мне конец. Избежать удара не было возможности. Но кулак пронёсся рядом с моим лицом — рукав его куртки задел щеку — и вонзился в камень рядом с моей головой.
Я застыл, слушая напряжённые хрипы Монка. Он постоял, наверное, с минуту, обдавая меня своим зловонным дыханием, и отошёл назад. С его руки капала кровь. Ещё бы, такой удар. Неужели он ничего себе не сломал?
Ему было больно, но вида он не подавал. Долго смотрел на свои распухшие костяшки, словно они ему не принадлежали, затем перевёл взгляд на Софи. Несмотря на огромные размеры, вид у него был какой-то жалкий и даже трогательный. Как у человека, потерявшего надежду.
— Но она бы всё равно не смогла мне помочь? —
— Нет.
Монк опустил голову. А когда поднял, его лицо снова стало непроницаемым.
— Тогда давай выходить.
Необходимо было привести Софи в чувство. Пригодились флакончики с нюхательной солью. Она стонала, отворачивала голову, но нашатырь подействовал. Это было, конечно, временной мерой, и мне нужно было как можно дольше держать её в сознании.
И времени у нас было в обрез.
При травме головы всегда существует опасность возникновения гематомы. В некоторых случаях она развивается очень быстро, порой проходят недели, прежде чем внутри черепа медленно набухнут кровяные волдыри и начнут давить на мозг. У Софи гематома проявилась через несколько дней. Вначале она была почти незаметна, при осмотре в больнице её не определили, и Софи выписалась раньше, чем провели детальное обследование.
В любом случае я должен был обратить на это внимание. Признаки были, а я их не замечал. Её невнятную речь я отнёс к действию алкоголя и усталости, а головную боль принял за похмелье.
И вот теперь Софи умирала, и в этом частично была моя вина.
Она уже едва сознавала, где находится. Правда, идти могла, но с поддержкой. Когда Монк вынес её на руках из пещеры, стало ясно, что вернуться тем же путём, каким пришли, мы не сумеем. Там были слишком узкие щели и проходы.
— А есть ещё какой-нибудь путь наверх? — спросил я.
Монк поджал губы. Его дыхание стало прерывистым.
— Есть, но…
— Что?
— Не важно! — бросил он и двинулся по проходу.
И вот я снова оказался в каменном мешке, пристально вглядываясь в широкие плечи шагающего впереди Монка. Разумеется, он снабдил меня фонариком.
Я двигался, обнимая Софи за талию, принимая на себя большую часть её веса. Она стонала от боли, просила оставить её в покое и дать поспать. Голос невнятный, почти бормотание. Когда Софи совсем обмякала в моих руках, я совал ей под нос нюхательную соль, пытаясь не думать, что будет, если она потеряет сознание. А также о том, что её и моя жизнь теперь зависели от убийцы, поведение которого было непредсказуемым.
В небольшой пещере, да ещё с газовым нагревателем, было тепло, а теперь в довершение ко всему на нас навалился жестокий холод. Стуча зубами, я прижимал к себе Софи, пытаясь немного согреть. И всюду была вода.
Наконец мы попали в сводчатую пещеру, почти всю затопленную. Я посветил фонариком. Вода здесь стекала по стенам, образуя миниатюрные водопады, а затем с шумом заполняла огромную лужу в центре. От воды поднимался лёгкий туман, остро пахнущий какой-то химией.
Монк повёл нас по насыпи из сланцевой глины, тянущейся по краю. Вдалеке зияла узкая вертикальная расселина, чуть выше уровня воды.