Зов Орианы. Книга вторая. Арктический десант (CИ)
Шрифт:
– А вот в этом есть бо-ольшие сомнения, - без малейшего уныния в голосе ответил Иванов.
Подойдя к воротам, они смогли убедиться, что и калитка и дверь КПП плотно закрыты. В огромном, без перемычек, окне дежурки как на экране хорошего телевизора можно было лицезреть двух охранников. Один, поминутно облизываясь и делая губы трубочкой, листал толстый глянцевый журнал; второй, по-видимому, пытался что-то рассмотреть на потолке.
– Чего и следовало ожидать, - резюмировал майор.
– Ну, что, Илюха, как просачиваться станем? Охранники входящих, то бишь нас с тобой не увидят, а что дверь таинственным образом открывается... Предложения какие-нибудь имеются?..
Он испытующе и с улыбкой посмотрел
– Ну, я так и подумал, - притворно вздохнул Иванов.
– Придётся тряхнуть стариной. Применим, так сказать, военную хитрость. Вот только не разучился ли?..
Он тихонько откашлялся в кулак и приложив ладони рупором ко рту, хотел издать какой-то звук - имитировать крик ночной птицы (хотя, чем он мог помочь, мало ли ночью всяких сов да филинов?) или плач ребёнка, шум приближающейся машины или, чем чёрт не шутит - паровоза, или что-то ещё, выходящее за рамки привычного, - но тут вдруг пялившийся на потолок охранник вскочил со стула и, схватившись за живот, бросился к выходу. Звучно крутанув защёлку замка, он с такой силой двинул по двери, что едва не сорвал её с петель. Стоявший рядом Андрей придержал створку, чтобы та, ударившись о стену, снова не захлопнулась.
– Лёха, ты куда так резво-то?
– донёсся из дежурки хохоток.
– Куда, куда, приспичило, блин!
– А что не в гальюн?
– На природе люблю это делать, - буркнул Лёха, поспешая к придорожным кустам и стаскивая на ходу штаны.
– Что за дурацкий вопрос, - продолжал он ворчать себе под нос, присев на корточки, не добежав до импровизированного туалета трёх-четырёх метров, - не успел бы до гальюна, не понятно, что ли!.. Баран, блин, озабоченный!..
– Вовремя ему приспичило, - довольно ухмыльнулся Иванов, но заподозрив неладное, вопросительно взглянул на Репина: - Твоя работа?
– Какая разница, - отмахнулся Илья.
– Пошли, пока он важным делом занят...
Дверь, выходящая на территорию отделения, к их счастью была приоткрыта - щель не большая, но протиснуться можно. Стараясь ступать неслышно, друзья прошли мимо поднявшего было голову и рассеянно посмотревшего в открытую дверь, и снова уткнувшегося в своё чтиво охранника. Илья не удержался и заглянул через его плечо в раскрытый журнал. Умопомрачительная блондинка с шикарным бюстом, запечатлённая на берегу бирюзового моря, раскинувшегося на весь разворот, кокетливо оттягивала пальчиком резинку трусиков на круглой весьма аппетитной попе. Охранник засопел и, в очередной раз облизнувшись, с сожалением перевернул страницу. Однако там его уже поджидала не менее соблазнительная брюнетка.
Выбравшись из дежурки, бывшие экорейнджеры Иванов и Репин моментально сориентировались на знакомой территории и шмыгнули в тень густых акаций, растущих вдоль центрального проезда.
– Карту не забыл?
– спросил Андрей. Илья отрицательно покачал головой; теперь - после активации - любая информация, даже случайно влетевшая в его голову, оставалась в памяти навсегда.
До Изиного прозрения, когда было неизвестно, где именно Кеша держит Лизиного сына, они предполагали, что 'темница' находится где-нибудь на территории регионального отделения. Поэтому предусмотрительный Илья заранее с помощью Марии и её отца составил и запечатлел в памяти карту участков территории, не охваченных видеонаблюдением. Таких 'мёртвых' зон было не много, но, руководствуясь составленной картой и используя затенённые места, можно было пересечь незамеченными едва ли не всю территорию регионального отделения ЭКОРа.
– Сразу в медпункт, или для верности видеоконтролёров вырубим?
– будничным тоном спросил Иванов.
– Давай в медпункт. Неизвестно, сколько времени мы с
– Да дрыхнет он без задних ног, твой начкар, - отмахнулся Андрей.
– А если не спит? Зайдёт во флигель, и что он там увидит?
– Два молодых тела без признаков насильственной смерти, - хохотнул Иванов.
– Или с таковыми, как карта ляжет.
– Я бы не хотел больше никого убивать, - помрачнел Илья.
– Лады, - покладисто согласился майор.
– Стало быть, без таковых. Спящих беспробудным сном. В смысле... ну, ты меня понял.
До медпункта, приземистого одноэтажного барака, расположенного чуть в глубине между флигелем, в котором видеоконтролёры несли службу, и административным корпусом, 'супермены' добрались без происшествий. Горели лишь три окна: в двух узеньких, похожих на бойницы, окнах вестибюля, находящихся слева и справа от центрального входа, свет был достаточно ярок, третье - в дальнем правом углу строения - слабо мерцало голубизной, словно в палате работал чёрно-белый телевизор.
– Входим без стука, - сказал Андрей и, взявшись за ручку, рывком открыл дверь; она даже не скрипнула.
В вестибюле никого не было. Майор высунул голову в освещённый дежурным светом коридор, огляделся и, жестом подозвав Илью, указал пальцем направление: направо по коридору, к помещению, из которого лился во двор голубоватый свет.
Телевизор в палате, куда они вошли, действительно был, и даже не один, а целых два. И оба работали, только показывали вовсе не программу для полуночников. По чёрным экранам мониторов, установленных в изголовье высокой реанимационной кровати, медленно двигались зелёные изломанные линии, которые призваны были сообщать врачу, что больной скорее жив, чем мёртв. Однако делиться этой позитивной информацией было не с кем - кроме жутко похудевшего Сергея Горшечкина, более похожего на труп, чем на живого человека, в палате никого не было. Ни врача, ни медсестры, ни сиделки. Но Илья и Андрей и без врача, и без этих линий на мониторах чувствовали, что их товарищ ещё жив.
Осторожные шаги по коридору заставили рош Лочана поспешить с осуществлением задуманного.
Вначале он планировал вывести Горшечкина из глубокой комы, в которую тот впал после клинической смерти, и полностью восстановить жизненные функции организма. И только потом приступить к выполнению задания. Рош Лочан воочию видел, что у лежащего перед ним человека практически нет шансов на выздоровление. Кроме того, все жизненные циклы тела, лежащего на кровати, были слишком заторможены, а аура настолько прозрачна, что смешение не дало бы нужный эффект - сильная и яркая аура самого безопасника не смогла бы бесследно раствориться в ауре больного. И такое 'недосмешение' аур мог бы разглядеть дас, во всяком случае, Дассан распознал бы наверняка. А эти двое, что крадутся по коридору, примут всё за чистую монету. Конечно, не мешало бы повысить шансы больного на выздоровление, а уж потом... Но времени оставалось в обрез, и рош Лочан решил рискнуть. Он быстро провёл руками над кроватью, обернув тело в светящийся защитный кокон, вдохнул в кокон как можно больше энергии, истратив почти половину собственного запаса, и начал процесс слияния.
Тело рош Лочана начало таять на глазах, превращаясь в дымку частиц, которые мгновенно впитывались в кокон и смешивались с аурой больного, принимая по возможности сходную с ней структуру. Затем вновь полученные эрго-частички распределились по организму Горшечкина, чуть изменив цвет ауры, и стали послойно опускаться вниз, выталкивая на поверхность родные.
Аура Горшечкина теперь напоминала многослойный торт, в котором собственные эрго-частицы обволакивали организм наподобие крема, а растворённые лочановские, подобно коржам, создавали жёсткий макет и структуру.