Зов услышат избранные
Шрифт:
— Десять секунд, — голос Киры неумолим.
До здания с круглой крышей еще метров шестьсот.
Куда же?!
Залезть на ближайшую крышу?.. Не вариант, сразу же заметят с воздуха, но, похоже, другого ничего не остается.
Я уже было собрался карабкаться по стене, как совсем рядом послышался звук открывающийся двери и приглушенные голоса на таморском языке. Слов не разобрать, да мне сейчас и не до этого…
Мигом перемещаюсь к ним и проскальзываю в пока еще открытую дверь.
Попадаю в помещение битком набитое вооруженными
Не задерживаясь, тут же ныряю в соседнюю комнату, успеваю ногой закрыть дверь и слышу почти одновременно, сначала от Киры: «Маскировка снята, до следующей активации устройства десять минут». И затем почти сразу же:
— Я же сказал, не мешать мне! Что… ты кто? Ты как здесь? Я… ты…
Объясняться некогда. Я выхватил из-за спины Черныша и рубанул им наискось, мигом располовинив бездоспешного таморианца.
Его испуганные глаза так и смотрели на меня, пока обе половинки его тела не рухнули на пол.
В комнате был еще кое-кто, но девушка абсолютно не представляла для меня никакой опасности. Это была полностью обнаженная литэрианская девушка, но не из племени Пакача, из какого-то другого. В отличие от соплеменников Керачу, у этой на голове были огненно-рыжие волосы, заплетенные во множество толстых косичек, за одну из которых и держался таморианец, когда я ворвался сюда.
Она была привязана животом к столу, руки вытянуты вперед, кисти плотно прихвачены тонким жгутом и зафиксированы на крюке, вбитом в стену. Ее ноги разведены широко в стороны и также привязаны к ножкам этого же стола.
Нетрудно догадаться, чем тут так увлеченно занимался таморианский десантник. То, что это воин, у меня не вызывало никаких сомнений. Вон его броня кучей свалена в углу, а штурмовая винтовка валяется на ней.
В голове промелькнула шальная мысль: «Может, примерить на себя эту броню? Нет! Маловата будет, и тем более у нее отсутствует система подгонки по габаритам, как у зотэрианской».
Осторожно, стараясь не шуметь, я на всякий случай, подпер каким-то тяжелым ящиком дверь.
Обойдя стол, заглянул в лицо привязанной девушки. Глаза дикие, с ненавистью смотрят на меня. Во рту кляп из ее же собственной набедренной повязки.
— Спокойно, — тихо шепчу ей на языке племени Пакача. — Я не Чича, и они мои враги. Ты меня понимаешь?
Бешеный блеск ее глаз меняется, она прекрасно видит, что я не Чича, и это вызывает у нее непонимание и удивление.
— Если понимаешь меня, закрой и открой глаза несколько раз.
Она тут же моргнула два раза и с ожиданием уставилась на меня.
— Я сейчас вытащу этот кляп изо рта, обещай мне, что не будешь кричать.
Я внимательно посмотрел ей в глаза.
— Там за дверью полно вооруженных Чича, и мне не надо, чтобы кто-нибудь из них
Она активно затрясла головой.
— Ну, вот и хорошо.
Я вынимаю кляп и быстро перерезаю веревки. Девушка стонет и валится на пол без сил, прямо в лужу таморианской крови. Ее взгляд натыкается на перерубленный труп. Она в испуге отползает от него на четвереньках, ее руки скользят, размазывая кровь по полу. Наконец ей удается отползти, и она, забившись в угол, с ужасом смотрит на меня.
— Я друг, — шепчу я ей и прикладываю свою ладонь ко лбу, — меня зовут Зорг.
Она нерешительно кладет свою ладонь себе на лоб и оставляет там кровавый отпечаток.
— Зерка, — тихо представилась она.
— Ты одна здесь? Есть еще кто-то из вашего племени?
Зерка пожимает плечами и смотрит на свои ладони.
— Меня схватили перед закатом. Притащили сюда и…
Ее взгляд метнулся к столу. Кулаки сжались, и она рывком встала на ноги, резко встряхнула кляп, расправляя ткань, и затем ловко обернула ею бедра. Беспомощно посмотрела на дверь и отошла, прижавшись к стене.
Я не знал, что мне с ней делать. Тащить с собой к Хату, это значит — провалить всю операцию. Оставить здесь, гарантированно ее найдут, и что с ней станет, нетрудно себе представить.
«До полной зарядки амулета восемь минут», — напомнила о себе Кира.
Еще целых восемь минут! Целая вечность.
Когда заскакивал сюда, то успел заметить, что в основном помещении есть только вход с улицы и единственная дверь в эту комнату, больше ничего нет.
Значит решено, оставляю ее здесь — дожидаться нас. На обратном пути прихвачу, если повезет и ей и мне.
Когда до полной зарядки свистульки осталось три минуты, в дверь грубо стукнули.
— Эй, Сандрогим! — донеслось глухо из-за двери. — Это нечестно! Ты обещал по-быстрому, а нам всем скоро на службу. Поторопись или проваливай, уступи место другим. Еще и закрылся…
Еще один удар в дверь и быстро удаляющееся недовольное ворчание.
Я метнулся к столу, почти без труда вырвал его из креплений и положил на бок.
— У нас совсем мало времени. Ты… сюда! — указал я Зерке за столешницу. — Сиди здесь и не поднимай головы. Я скажу, когда можно будет.
Ногой отодвинул ящик подпирающий дверь, поудобнее перехватил Черныша и встал возле стены со стороны двери.
Затем два раза стукнул по ней кулаком и громко закричал, стараясь скопировать голос Сандрогима:
— А-а-а! На помощь! А…
За дверью послышался дикий хохот, сальные шуточки про неутомимую дикарку и никудышного Сандрогима, и кто-то снова пнул дверь.
В этот раз она легко раскрылась, и то, что увидели они находясь в большой комнате, разом оборвало все их шутки и смех. Перерубленный пополам Сандрогим, плавающий в собственной луже крови, смотрел на них безжизненными глазами, в которых застыл предсмертный ужас.