Зови меня моим именем
Шрифт:
Ток еще долго петляет по Тверской и улочкам в окрестностях в поисках места для парковки. Когда, наконец, это удается, он оплачивает парковку, и мы идем в Ritz-Carlton. Интересно, он забронировал тут же и номер в гостинице, чтобы продолжить сразу после ресторана? Мои предыдущие клиенты именно так и делали.
В ресторане нас ждет столик у панорамного окна с видом на Красную площадь. Я заказываю себе свой любимый салат с камчатским крабом и лингвини с креветками. Илья берет салат из говядины, а из горячего каре ягненка. Понятно. Не любит
— Будешь вино или что-нибудь алкогольное? — Спрашивает меня. — Я за рулем, но ты на меня не смотри.
— Нет, я буду просто сок.
Не люблю пить алкоголь, когда мужчина его не пьет.
— Расскажи о себе, Ксюш, — просит с грустной улыбкой, когда официант удаляется.
Я делаю, как можно более безразличное лицо.
— Да я же уже рассказывала тебе. Обычно живу, как все. Отучилась в лингвистическом на переводчика и работаю по специальности.
— Какие у тебя языки?
— Английский, немецкий, испанский и итальянский.
Он округляет глаза в удивлении.
— Ого! Да ты полиглот.
— Ну, испанский и итальянский очень между собой похожи, это почти один язык. А английский я еще в школе хорошо знала. Так что с нуля учить пришлось только немецкий и испанский.
— Да, я помню, что в школе на уроках английского ты была лучшей.
Я не могу удержаться от легкого смешка.
— Нет, Ток, лучшим был все-таки ты.
— Это только потому что у меня были крутые репетиторы, и я каждое лето ездил в языковые школы в Америку или Англию. Но если бы не все это, то у меня бы и близко не было твоего уровня английского. — Он медлит мгновение. — Я еще помню, что ты химию хорошо понимала.
— Ага. И делала для нас с тобой домашнее задание. А потом еще и на контрольных твой вариант решала.
Он выставил руку вперед.
— Но это было не безвозмездно! Я делал тебе геометрию и физику.
— А я тебе еще историю.
Мы оба засмеялись.
— У нас был честный бартер, Ксюша.
— Да. Что правда, то правда. Расскажи, как там наши одноклассники? Кто был на встрече выпускников?
Илья задумался.
— Ну, мало кто был на самом деле. Я говорил тебе, что только человек 10–12. Каких-то бомбических новостей ни о ком нет. Почти все уже женаты, у кого-то и дети есть. Отучились в каких-то институтах, работают. На самом деле скучновато было на той встрече выпускников. Еще мы сходили в школу, поболтали с нашей классухой, подарили ей цветы. На том и все. А ты почему не пришла? — И он внимательно на меня посмотрел.
— Я помню то приглашение в почтовом ящике. Не смогла, к сожалению. Была командировка.
— А если бы не командировка, то пришла бы? — Тихо спрашивает и снова внимательно смотрит.
Понятно, к чему клонит. К тому что я никогда с ними никуда не ходила.
Я пожимаю плечами.
— Не знаю. Если бы совсем свободный вечер был, то, может быть, пришла бы.
В этот момент появляется официант с едой. Когда он уходит, Ток прочищает горло и задает вопрос, который я знала, что он спросит.
— Почему в школе ты никогда с нами никуда не ходила?
— Меня родители не отпускали.
— Почему?
— Не знаю. Они очень строго меня воспитывали. Никуда не пускали, ничего не разрешали. А я была слишком послушной дочерью, чтобы обманывать их. Да и так ли мне надо было куда-то с вами ходить? — Я отправляю в рот кусочек краба и смотрю на Илью.
— А почему нет?
— А я многое упустила из-за этого?
— Да нет. Просто в какой-то момент нам всем стало казаться, что ты считаешь нас ниже своего достоинства.
А вот это уже очень смешно. Я начинаю громко смеяться, едва успев проглотить еду.
— Я? Выше вашего достоинства? Ток, прости, но это очень смешно.
— Почему? Ты намеренно с нами никуда не ходила, куда бы мы тебя ни звали. Ни на дни рождения ни к кому не приходила, ни в кино с нами после уроков, ни на школьные дискотеки. Что мы должны были еще думать?
— А зачем вы вообще об этом думали? У вас не было других забот, кроме как гадать, почему Ксюша Малахова никуда с вами не ходит?
Он замялся.
— Ну, мы не то чтобы прямо все время думали об этом. Но периодически вопрос этот возникал.
— Так я же говорила вам всегда, что меня родители не пускают.
— Да, но мы не верили в это. Мы думали, что это бред, чтобы родители настолько ограничивали передвижения своего ребенка. Особенно, когда он уже старшеклассник.
Я тяжело вздохнула.
— К сожалению, это была правда. Меня действительно родители никуда не пускали. Вообще никогда.
— И как они тебе это аргументировали?
— Да никак. Сказано нельзя, значит, нельзя. А я их всегда слушала.
— Но ведь это неправильно запрещать своему ребенку ходить гулять с друзьями.
Мне этот разговор уже порядком надоел. У моих родителей были более чем уважительные причины заставлять меня так жить. К тому же сейчас я считаю эти методы правильными. Ведь единственный раз, когда я куда-то сходила, обернулся для меня варварским лишением девственности, беременностью, выкидышем, дальнейшей невозможностью иметь детей и превращением в беспощадную машину, способную убить. И все по причине человека, сидящего ровно напротив меня и осуждающего моих родителей.
Ненавижу.
— Возможно, если бы мои родители были живы, я бы с ними сейчас поспорила о таких методах воспитания. Но их давно нет, и я люблю их такими, какие они были. — Я говорю это тоном, не допускающим каких-либо дальнейших дискуссий на эту тему.
— Да-да, конечно, — спешит оправдаться. — Я помню, что твоих родителей не стало в самом конце школы. Соболезную.
— Спасибо.
На какое-то время мы замолчали, погрузившись в еду.
— Извини, если мой вопрос покажется тебе бестактным, — тихо начал Илья. — Но а как ты жила совсем без родителей? Тебе хотя бы родственники помогали?