Зоя

Стил Даниэла

— Веди себя прилично! — сердито предупредил сестру Николай. — И пойди извинись перед мамой!

— Не буду! Она целовалась с ним на кухне!

— Ну и что? Она любит его.

— Но ведь это… это отвратительно!

— Это ты ведешь себя отвратительно. А сейчас иди и извинись перед ними.

Саша выскочила из гостиной, заявив, что не желает видеть Саймона. И в тот вечер, когда Саймон ушел, Зоя наконец все им рассказала.

— Я очень люблю его, Саша.

Девочка заплакала, а Николай стоял в дверях и слушал.

— А как же папа? Разве ты не любила его?

— Конечно, любила… но,

дорогая, его больше нет.

Он умер так давно. И было бы хорошо, если бы с нами жил кто-то любящий нас. Саймон очень любит и тебя, и Николая.

— И мне он тоже нравится. — Николай упорно и трогательно поддерживал Саймона. — Вы собираетесь пожениться? — осторожно спросил он ее, переводя взгляд с матери на сестру, и Зоя кивнула, а Саша закатила очередную истерику.

— Я ненавижу вас! Вы ломаете мне жизнь!

— Почему, Саша? — Ее глубоко огорчила реакция девочки. — Он не нравится тебе? Саймон такой добрый человек, и он будет очень хорошо относиться к нам. — Зоя попробовала обнять ее, но Саша грубо оттолкнула мать.

— Я ненавижу вас обоих! — завопила она, сама не зная почему — возможно, просто чтобы досадить матери. Тут Николай окончательно рассвирепел и наклонился к всхлипывающей на кровати фигурке.

— Извинись, а не то я ударю тебя!

— Прекратите! Оба! Так нельзя начинать новую жизнь!

— Когда вы поженитесь? — Саша на мгновение перестала плакать.

— Мы еще не знаем. Мы не хотели с этим особенно торопиться.

— Почему бы вам не пожениться этим летом? Тогда мы могли бы поехать куда-нибудь вместе, — предложил Николай, и Зоя улыбнулась: Саймону эта идея наверняка понравится, но такая перспектива не устраивала Сашу.

— Я никуда с вами не поеду.

— Нет, поедешь, мы просто запихнем тебя в чемодан и повезем, тогда по крайней мере нам не придется слушать твой крик.

Тут Саша обрушила всю свою злость на брата.

— Я ненавижу тебя! Я никуда с ними не поеду! — громко всхлипывала она, глядя на мать.

— Знаешь, почему ты кричишь? — Николай встряхнул ее. — Ты ревнуешь! Ты ревнуешь маму к Саймону.

— Нет!

— Да! — Они продолжали переругиваться, и Зое не верилось, что они когда-нибудь помирятся, но, когда на следующий день она все рассказала Саймону, Саша уже утихомирилась, хотя упрямо отказывалась разговаривать с братом.

— Мне очень нравится идея Ника, — понимающе сказал Саймон. Он знал, как иногда Зое бывает трудно справляться с Сашей, которая постоянно что-то требовала у матери: ее внимание, ее время, новые платья; она непрерывно доводила Зою до отчаяния. — Почему бы нам не пожениться в июле, а после свадьбы не поехать с детьми в Солнечную Долину?

— И ты готов взять их с собой на наш медовый месяц? — Он поражал Зою своей добротой, тем, что готов был относиться к ее детям, как к своим собственным, и это глубоко ее трогало.

— Конечно. А ты?

— Это было бы превосходно.

— Договорились. — Саймон поцеловал ее, а потом посмотрел на календарь. — Что, если мы поженимся двенадцатого июля? — Она молча обняла его. Она очень давно не была так счастлива. И действительно, ей стало трудно ждать, когда они поженятся. Теперь единственное, чего ей хотелось, — это принадлежать ему до конца жизни.

— А что скажет твоя мать?

Он

ответил не сразу.

— Мы попросим ее поговорить с Сашей. Они просто созданы друг для друга.

Зоя засмеялась, и он снова поцеловал ее.

Глава 41

12 июля 1936 года в саду красивого миниатюрного каменного дома Аксель на Восточной Сорок девятой улице представитель мэрии объявил Саймона Ишмаэла Хирша и Зою Юсупову-Эндрюс мужем и женой.

На невесте был кремовый костюм от Нореля и шляпка с прозрачной вуалью цвета слоновой кости. Зоя посмотрела в глаза мужу, улыбнулась, и он поцеловал ее.

Его мать отказалась прийти, чтобы продемонстрировать свое недовольство тем, что Зоя не еврейка. Но отец на свадьбе присутствовал, а также и две девушки из салона. Пришли их друзья и, конечно, дети Зои.

Николай был ее шафером, а Саша торжественно стояла рядом с ними. Зоя могла бы, если б захотела, устроить более пышную свадьбу, и ее сановные клиентки, такие, как Барбара Хаттон и Дорис Дьюк, с удовольствием бы пришли, но, хотя Зоя и знала их хорошо, она не была близка с ними. Они были частью другой жизни, ей же хотелось, чтобы их свадьба была скромной, для узкого круга.

Дворецкий разлил шампанское по бокалам, и в четыре часа Саймон увез их на «Кадиллаке» домой, в Зоину квартиру. Они решили пожить там до конца медового месяца, а уж потом подыскать квартиру побольше. Но сначала решено было съездить на три недели в Солнечную Долину. Этот курорт открылся впервые, и они поехали на поезде в Айдахо с Пенсильванского вокзала. Саймон захватил для детей разные игры, и даже Саша развеселилась к тому времени, как они доехали до Чикаго. Они остановились переночевать в Блэкстоне, а на следующий день вновь отправились в путь. Настроение у всех было отличное, особенно у Саймона и Зои после ночи необузданной страсти.

Прежде подобной страсти не испытывали ни он, ни она; их интимная близость была всеобъемлющей.

Они познакомились всего три месяца назад, но ей казалось, что она знает Саймона всю жизнь. Он научил Николая ловить рыбу, и они целыми днями плавали. В конце месяца все вернулись загоревшие, окрепшие и счастливые. Только теперь Зоя осознала реальность происходящего. В первый день после их возвращения она сидела, наблюдая, как бреется Саймон, и чувствовала, как ее захлестывает волна счастья; вдруг она засмеялась и погладила гладкую кожу, которую так любила, погладила и поцеловала его.

— Почему ты смеешься? — Он повернулся к Зое с улыбкой, но она покачала головой.

— Ах, просто все вдруг стало таким реальным, понимаешь?

— Конечно. — Он наклонился и поцеловал ее, измазав мыльной пеной; она засмеялась, и он опять поцеловал ее, а минуту спустя она заперла дверь спальни, и они снова предались любви перед уходом на работу.

Она пообещала Аксель, что доработает в салоне до конца сентября. Дни летели незаметно. Через три недели после возвращения они нашли хорошую квартиру на углу Парк-авеню и Шестьдесят восьмой улицы; все комнаты были просторные, с высокими потолками, а супружеская спальня находилась далеко от двух детских. У Николая была большая удобная комната, Саша же настояла, чтобы ее комнату покрасили в лиловый цвет.