Зоя
Шрифт:
— Думаю, надо подыскать ей другую школу. Хотя в этом году это уже немного поздновато. — Была уже середина апреля. — Я могла бы нанять ей до осени репетиторов, но я не уверена, что это что-нибудь даст.
Но Саймону идея понравилась.
— Пожалуй, сейчас так и надо поступить. Это снимет напряжение. Если, разумеется, репетитором будет женщина. — Но единственным, кого смогла найти Зоя, был нервный молодой человек, который заверил ее, что обязательно найдет с Сашей общий язык. Он продержался ровно месяц, а затем в ужасе бежал, не объяснив Зое, что накануне Саша встретила его в ночной рубашке, явно с плеча матери, и заявила, что хочет, чтобы он поцеловал ее.
— Ты выродок, — постоянно твердил ей Николай.
В свои
Даже Саймон стал беспокоиться за девочку, но, когда он уже отчаялся, она вдруг стала покорной и на удивление прелестной.
Подготовительные работы в магазине шли лучше некуда, и в июле стало ясно, что магазин откроется в сентябре. Они отметили годовщину своей свадьбы на Лонг-Айленде, в доме, снятом на лето, через два дня после того, как самолет Амелии Ирхарт исчез над Тихим океаном. Николай восторгался спортсменкой и по секрету сказал Саймону, что хочет когда-нибудь научиться летать. Его героем детства был Чарлз Линдберг. Его также потрясла история с «Гинденбургом» — дирижаблем, который взорвался над Нью-Джерси в начале мая. К счастью, когда он пытался уговорить Зою и Саймона лететь на нем в Европу, Зоя отказалась: им хотелось путешествовать морем в память о плавании на «Куин Мэри».
— Ну-с, миссис Хирш, что вы об этом думаете? — В начале сентября Саймон стоял в отделе женской обуви ее нового универмага. — Все так, как вы хотели?
От восторга слезы навернулись ей на глаза: Элси де Волф добилась поразительной красоты и элегантности сочетанием бледно-серого шелка с розовыми мраморными полами. С потолка струился мягкий свет, а на резных столах в стиле Людовика XV стояли изумительно подобранные букеты из шелковых цветов.
— Здесь как во дворце!
— Ты королева и должна жить во дворце, любимая.
Саймон поцеловал ее, и в тот вечер они откупорили бутылку шампанского. Открытие магазина должно было состояться на следующей неделе. Решено было дать блестящий прием, на котором должны были присутствовать сливки Нью-Йорка. На открытие Зоя купила у Аксель платье своей же собственной модели.
— Это будет хорошая реклама. Я скажу, что графиня Зоя одевается в моем салоне. — За это время Зоя и Аксель сблизились еще больше.
Зоя и Саймон долго думали над названием универмага, и наконец глаза Саймона засверкали и он воскликнул:
— Придумал!
— Я тоже, — гордо улыбнулась Зоя. — «Хирш и компания».
— Нет! — В этом названии явно не хватало романтики. — Не понимаю, как я не додумался раньше. «Графиня Зоя»!
Это название показалось ей поначалу слишком вычурным, но в конце концов он ее убедил. Ведь именно этого хотела публика: прикоснуться к тайне аристократии, заиметь титул, пусть за деньги, или, как в данном случае, покупать одежду, которую для них выбирала настоящая графиня. В газетах теперь постоянно мелькали заметки о «Графине Зое», и впервые за многие годы Зоя стала бывать на приемах и светских раутах. Их представляли как «графиня Зоя и ее супруг, мистер Хирш», вокруг них повсюду толпились журналисты. Зоя по-прежнему великолепно смотрелась в простых платьях от Шанель, или от мадам Гре, или от Ланвена. Публика не могла дождаться открытия универмага; женщины не сомневались, что, выйдя оттуда, они будут выглядеть не хуже Зои.
— Ты добилась своего, дорогая, — прошептал ей Саймон на открытии, где присутствовали все сливки Нью-Йорка. Аксель прислала ей высокий куст крошечных белых орхидей и записку: "Bonne chance, mon amie, affectueusement [12] . Аксель".
— Это все ты придумал.
— Это наша с тобой мечта. — Он улыбнулся; в каком-то смысле это было их детище.
Даже Николай и Саша присутствовали на приеме.
Саша была в красивом
12
Желаю удачи, дорогая. С любовью (фр.).
И Николай в свои шестнадцать лет отлично смотрелся в своем первом вечернем костюме с запонками, которые подарил ему Саймон: маленькие сапфиры в белом золоте в обрамлении бриллиантов. Это была очень видная семья, и репортеры без устали фотографировали их, а Зоя вновь и вновь позировала вместе с блестящими светскими дамами, которые должны были стать ее клиентками.
С этого дня универмаг никогда не пустовал. Женщины подъезжали на «Кадиллаках» и «Роллс-Ройсах».
Иногда к дверям подкатывали «Паккард» или «Линкольн», а однажды приехал сам Генри Форд, чтобы купить своей жене меховое манто. Зоя собиралась продать всего несколько таких манто: ей хотелось, чтобы большинство продаваемых пальто было сшито на фабриках Саймона. Но Барбара Хаттон заказала горностаевую пелерину, а миссис Астор — длинную соболью шубу. Успех «Графини Зои» стал очевидным к концу года, и рождественская распродажа принесла огромные доходы. Процветал даже отдел товаров для мужчин на втором этаже. Мужчины совершали свои покупки в помещениях, отделанных деревянными панелями, с красивыми каминами, а женщины тем временем тратили целые состояния в залах, задрапированных серым шелком. Об этом можно было только мечтать, и в канун Нового года на Парк-авеню Хирши подняли бокалы с шампанским.
— За нас! — подняла свой бокал Зоя. Она была в черном бархатном вечернем платье от Диора.
— За «Графиню Зою»! — поправил ее, улыбнувшись, Саймон.
Глава 42
К концу следующего года Зое пришлось арендовать еще один этаж, и покупка Саймоном всего здания оказалась оправданной. Отдел товаров для мужчин переехал наверх, а на втором этаже стали продавать меха и самые изысканные наряды и там же открыли небольшой отдел детских товаров. Теперь сюда приводили маленьких девочек, чтобы купить им бальные платья и первые вечерние наряды. Продавались тут даже рубашечки для крестин, в основном французские, и все они были такими же прелестными, как те, которые Зоя видела в детстве в царской России.
Ее собственная дочь имела обыкновение приходить в универмаг и выбирать себе новые платья, когда ей заблагорассудится, но в конце концов Зоя это ей запретила. У нее возник интерес к дорогим вещам, Зоя же не хотела потакать ей.
— А почему? — сердито надула губки Саша, когда Зоя впервые сказала ей, что нельзя целыми днями ходить по магазинам.
— Потому что в твоем шкафу и без того множество красивых вещей и ты вырастаешь из них прежде, чем успеваешь надеть. — В тринадцать лет Саша стала высокой и стройной, как Наталья; она была уже почти на голову выше матери. А Николай в свои семнадцать лет был выше их обеих. Он последний год учился в школе и собирался поступать в Принстон.
— Я хотел бы заняться бизнесом, как вы, — любил говорить он Саймону, который прекрасно относился к обоим детям и которого он обожал.
— Когда-нибудь займешься, дружок. Еще успеешь.
Если б я мог сейчас учиться в школе, как ты, это было бы здорово.
— Иногда учеба кажется мне пустой тратой времени, — признался Николай, но Зоя настаивала, чтобы он поступил в Принстон, находившийся недалеко от Нью-Йорка.
Юноша собирался приезжать в город при малейшей возможности. Он не отказывал себе в развлечениях, но при этом умудрялся хорошо учиться — не то что его сестра. В тринадцать лет она стала красавицей и, расхаживая в модных нарядах, выглядела лет на пять старше своего возраста.