Зуб дракона
Шрифт:
Спустив немного пар, я успокоился и ответил ей почти беззлобно:
– В магазин наш человек сходит. Приготовь список продуктов и…
Прерывая меня, мягко промурлыкал телефон. Покосившись на него, я спросил:
– Кто тебе может звонить?
Сафарова презрительно дернула плечом.
– Почем я знаю?!
Я прикрикнул:
– Перестань дурить, Наташа! Возьми трубку. И если это Бугаев – не умничай. Ясно?
Осторожно, словно стеклянную, подняв трубку, Сафарова пару секунд выждала и хрипло выдавила:
– Да.
Откашлявшись, она спросила увереннее, чистым и звучным голосом:
– Алло. Я слушаю, кто это?
Я подался вперед, пытаясь услышать голос звонившего, но кроме невнятного бормотания ничего не смог разобрать. Мысленно я свирепо выругал себя за халатность: ведь надо же было поставить «двойника»!
Сафарова между тем обворожительно улыбнулась и почти пропела в трубку:
– Го-о-ша! Здравствуй. Ты откуда звонишь? … Хорошо… хорошо, сделаю. Когда ждать?.. Пока, до встречи…
Положив трубку, она хмуро посмотрела на меня.
– С железнодорожного вокзала звонит. Будет через полчаса.
Мое мрачное состояние мгновенно улетучилось. Я был готов расцеловать эту ухоженную стерву.
– Молодец, Наташа! Тебе это зачтется.
Оборачиваясь, я приказал ребятам:
– Проверить оружие. Козлов, в подъезд на третий этаж, отрежешь его. Дронов, останешься со мной…
Минут через двадцать стоявшая у окна Сафарова негромко сказала:
– К подъезду такси подъехало. Это он.
Вдоль стены я прошел к окну и взял Наташу за локоть.
– Иди. Откроешь дверь и сразу уходи. Скажи, на кухне обед пригорает.
Звонок прозвенел настойчиво, по-хозяйски. Сафарова прошла к двери, кутаясь в халат, язычок замка клацнул, и я услышал мужской голос:
– Золотце мое, я приехал… Соскучилась?
Послышался звук поцелуя и приглушенный смех Сафаровой.
– Пусти медведь, задушишь.
В голове у меня мелькнуло: «Ну, Ашот, за семь лет рога у тебя густые вырастут…»
Сафарова в прихожей воскликнула:
– Ой, у меня же обед пригорает! Ты проходи, Гоша.
Я слышал, как она пробежала на кухню и открыла, как было условлено, воду. Порядок. Дронов, затаив дыхание, стоял напротив меня, с другой стороны двери, подняв вверх руку с пистолетом и напружинившись. Я подмигнул ему ободряюще, качнул головой в сторону прихожей и кивнул. Поняв мою поддержку, он благодарно улыбнулся. Пока все шло отлично. Бугаев в квартире, Козлов ждет его за дверью и не позволит уйти, в случае чего. Еще несколько секунд, и мы его скрутим.
Я лихорадочно отсчитывал секунды для тех нескольких шагов, что должен был сделать Бугаев, чтобы войти из прихожей в зал, и вдруг… Вот так всегда, неожиданно появляется это вдруг, как в детективных романах. Вместо того, чтобы сделать эти несколько шагов, отделяющие его от свободы действий до щелчка «браслетов», Бугаев спросил:
– Наташа, золотце, у тебя кто-то был? Пахнет чужими сигаретами.
Я мысленно выругался, проклиная его собачий нюх. Ушами, кожей, всем своим существом я почувствовал в его голосе звериную настороженность. Пока я лихорадочно соображал в те короткие мгновения, что мне были отпущены, как поступить, Дронов выкинул фортель, которого я меньше всего ожидал. Он выскочил на середину дверного проема, выбросил вперед руку с «Макаровым» и звонко выкрикнул:
– Ни с места, Бугаев!!!
В ответ мгновенно грохнул выстрел, неестественно громкий и оглушающий в замкнутом пространстве узкой прихожей. Выронив пистолет, Дронов схватился руками за живот и упал на пол.
Все происходило слишком быстро, чтобы я успевал анализировать ситуацию и фиксировать увиденное. Следующее, что я помню: я в прихожей с поднятым пистолетом для стрельбы и широченная спина Бугаева, бегущего в кухню. Я уже было нажал на курок, но Бугаев прыгнул в сторону и исчез из вида. Опустив пистолет, я ринулся следом за ним.
В следующую секунду Бугаев снова показался в дверном проеме, прикрываясь Сафаровой. Схватив за волосы, он выставил ее перед собой, и, злобно прохрипев «Сучка ментовская», с силой толкнул ее на меня. В узости коридорчика нам было не разминуться. Сафарова упала на меня, я машинально обнял ее, и оба мы грохнулись на пол. Бугаев извиняться на доставленное неудобство не стал, и времени не терял.
Краем глаза я видел, как он схватил один из кухонных табуретов, высадил им стекло и исчез в оконном проеме.
Столкнув с себя Сафарову, я вскочил на ноги, крикнул ей «Вызови „скорую“!» и рванулся к окну. Заслонив рукой с пистолетом лицо, я прыгнул в окно, больно распоров себе щеку зазубренным обломком стекла, и полетел со второго этажа на газон, вслед за Бугаевым.
Прежде чем я грохнулся на землю, я успел заметить все еще стоявшее возле подъезда такси с работающим мотором. Под открытой крышкой багажника согнувшись стоял водитель, перебирая инструменты. Оттолкнув его в сторону, Бугаев схватился за ручку двери и рванул ее на себя. Из подъезда выскочил Козлов. Бугаев выстрелил. Уже почти приземлившись, я заметил, как Козлов отскочил в сторону, в падении дважды выстрелив в сторону машины.
Как вылетело стекло в машине, я уже не видел. Услышал только треск и плашмя рухнул на газон. Когда я вскочил, машина уже удалялась к углу дома, завывая двигателем и хлопая незакрытой крышкой багажника.
Козлов, слава Богу, живой, подскочил ко мне.
– Жив, старлей?!
От возбуждения он криво улыбался, и все время сплевывал в сторону. Не обращая внимания на его фамильярность, я отер рукавом кровь с порезанной щеки и прохрипел.
– Жив.
– А Володька?
– Ранен Володька, Сафарова «скорую» вызовет.