Зубровский
Шрифт:
– Не всегда. Позвольте для начала узнать ваше мнение – вы же уже давно работаете с этими данными.
Прежде чем огласить свою точку зрения, каперанг пристально посмотрел на майора.
– Похоже, здесь что-то назревает, – порывшись в столе, он достал оттуда папку с бумагами. – Еще непонятно что, но у меня такое ощущение. Понимаете, отдельных мозаик много, но так, чтобы они сложились в общую картину…
– Ну, например?
Каперанг раскрыл папку.
– Три основных момента. Во-первых, в горах происходит концентрация боевиков. В основном на границе с Грузией. Само по себе это может не иметь никакого отношения к играм, но тем не менее. Во-вторых, среди гостей, посещающих олимпийские объекты, нами выявлено несколько чересчур любопытных. На допросах все показали, что информацию собирали с определенными целями. Ну и, наконец, в последнее время задержали несколько человек с взрывчаткой. Немного, по сто – двести граммов у каждого. Может, для каких-то своих целей, а может, и для другого дела…
– Сто грамм – не страшно, – помолчав, сказал Зубровский. – Во всяком случае, еще слишком рано говорить о чем-то серьезном.
– Ну, разумеется, – Болховитинов, который, очевидно, был настроен более решительно, вскочил и заходил по кабинету. – Дадим им, черт побери, немного времени подготовиться… Вам в Москве, может, все и кажется проще, но нам приходится быть начеку. Черт возьми, мы не должны расслабляться!
Майор не обратил на его вспышку никакого внимания.
– А может, это просто провокация?
– Провокация? – переспросил, распаляясь, Болховитинов.
– Да, провокация, – спокойно повторил Зубровский. – Разве не могут они специально подбросить взрывчатку, чтобы взвинтить нам нервы, посеять страх перед возможным взрывом и тем самым напугать до чертиков всех – и жителей, и гостей города? Несколько обнаруженных граммов тротила могут повлечь за собой тонну слухов о якобы нависшей над городом опасностью. Пресса такой вой подымет…
Майор задумчиво постучал авторучкой по столу.
– Все это может быть очень тонко задумано. Сначала слухи – опровергнуть их почти невозможно. Это ведь только слухи, никто ничего определенно не утверждает. А мы уже сомневаемся, уже не можем быть спокойны. Затем телефонные звонки о подложенной где-нибудь на автобусной остановке взрывчатке, электронные письма с неизвестных почтовых ящиков… Для нас это хуже мины замедленного действия. Как поведет себя МОК? Есть сведения, что Инсбрук на всякий случай готовится… А как будут себя чувствовать жители города и гости Олимпиады, все время ощущая себя на пороховой бочке, которая вот-вот взорвется?…
Каперанг долго ходил по комнате, устало переставляя ноги, потом упрямо тряхнул головой:
– Нет, не убедили меня твои доводы, Андрей Павлович. Даже если это ложный след, значит, где-то должен быть и настоящий.
Зубровский налил себе еще кофе, но, так и не выпив, поспешно заметил:
– А вы думаете, Владимир Анатольевич, меня не огорчает мысль, что я приехал сюда напрасно? Однако я должен предусмотреть и эту возможность, тем более, что именно на этой версии настаивает руководство.
– Руководство, говоришь? – переспросил каперанг. Он еще раз прошелся по комнате, заложив руки за спину, и продолжил: – Оно всегда на чем-то настаивает… Особенно, когда не хочет слышать подчиненных. Что мы, собственно говоря, у них просили? Увеличить штаты? Добавить средств на агентуру? Но ведь это только до Олимпиады. Как только все закончится, будем сокращать…
Майор искренне рассмеялся.
– Развеселили вы меня, Владимир Анатольевич. Ну кто, где и когда сокращал штаты?
– Но ты же еще не знаешь всего, – горячо воскликнул Болховитинов. – Вот, например, вчера ночью на центральной площади задержали еще одного. Вез пакет с тротилом. Больше килограмма. А это уже, как ты понимаешь, серьезно.
– Согласен, это уже интересней, – насторожился Зубровский. – Он сказал, для чего ему понадобилась взрывчатка?
– Пока молчит, – ответил Болховитинов.
– Может, для рыбалки? Или для дружков из криминала? Понимаете, странно, если он связан с боевиками. Обычно такого рода специалисты не прокалываются при перевозке на дорогах. Вы же знаете: пятьсот рублей – и вези, что захочешь… Возможно, его специально подставили.
Болховитинов налил в стакан еще немного вина из бутылки, жадно выпил, и спросил возбужденно:
– Но ведь кому-то для чего-то это понадобилось?
– Для убедительности, – ответил Зубровский. – Этот пацан может быть просто подставной пешкой в какой-то далеко идущей игре. Они же, насколько известно, людей не ценят…
– Да, дураки, готовые рискнуть за сотню баксов, всегда найдутся, – согласился Болховитинов, остановившись перед Зубровским.
– Возможно ли, что за этим стоит Ахмед Закаев?
– Возможно. Этот Ушат Помоев остался у них за главного.
– Мне довелось однажды еще в Чечне познакомиться с ним, вернее, с его работой. Он не может без азиатских хитростей. Там он тоже хотел нас запутать ложными следами. Так что он вполне может напичкать Сочи всякими хитрыми штучками. Тут вы, конечно, правы. Безопасность – прежде всего. И хладнокровие с беспристрастностью здесь просто необходимы. Поэтому для начала давайте сделаем так: я хотел бы переговорить с этим парнем. Организуете?
– Ну, конечно, – обрадовался каперанг. – И не только переговорить. Подключайся к его разработке по полной программе. Мы дадим тебе группу. Увидишь, ребята отличные. Если возникнет необходимость оперативных действий, действуй самостоятельно, не согласовывая со мной. Я оповещу всех, чтобы тебе оказывали всяческое содействие.
8
– Не слишком ли вы были откровенны с этим немцем? – спросил эмиссара тщедушный, чуть прихрамывающий человечек, который показался в дверях, когда Макс Фриш покинул помещение. Это был секретарь Закаева Фанум Бей, турок по национальности. Он слышал весь разговор, находясь в соседней комнате.
Много лет он верой и правдой служил эмиссару – еще со времен первой чеченской, куда отправился добровольцем, и был беспредельно предан ему. Его боялись и ненавидели все сотрудники зарубежного правительства. Ходили слухи, что Фанум Бей доставлял своему хозяину наркотики, приводил к нему малолеток, а также контролировал чеченских предпринимателей, работающих в Лондоне и за границей.
Он проковылял по кабинету и, ожидая распоряжений, остановился возле стола своего шефа.
Закаев, проведя рукой коту по шерстке, взглянул на помощника.