Зубы Дракона
Шрифт:
Полный отказ. Но Ланни уже был знаком со словами левантийского коммерсанта, и знал, что до последней минуты Захаров не раскроет свою истинную цель и желание, даже до тех пор, пока его два гостя не возьмут в руки свои шляпы, может быть, даже когда они будут уже за дверью. Между тем гости не должны показывать, что они всё знают, не должны выдавать своё разочарование. Они должны продолжать беседу, как будто если бы беседа на самом деле для них ничего не значила, как будто если бы Робби Бэдд пересек океан только из за голубых глаз Захарова, или, возможно, для того, чтобы только взглянуть на прекрасную картину Энгра.
Настало время для
Они вошли в большую библиотеку, великолепную комнату с балконом с тяжелыми бронзовыми перилами вокруг неё. Затем они осмотрели столовую, в которой был поразительный Гойя. Портрет аномально высокого и худого испанского дворянина в одежде из блестящего шелка с большим количеством кружев и драгоценностей. «Предок моей жены», — заметил старик. — «Она не проявляла интерес к предкам, она относилась к ним скептически».
Настал случай, которого ждал Ланни. — Кстати, сэр Бэзиль, вот что может вас заинтересовать. Вы когда-нибудь пробовали какие-либо эксперименты с медиумами?
— Вы имеете в виду спиритуалистов? Почему вы спрашиваете?
— Потому что что-то странное происходит в нашей семье. Мой отчим заинтересовал мою мать этим вопросом, и в Нью-Йорке они нашли женщину из Польши, с которой проводили сеансы, и она дала им такие убедительные результаты, что мы привезли ее на Ривьеру, и она стала своего рода членом нашей семьи.
— Вы думаете, что она приносит вам сообщения от… Тут старик остановился, как будто не решаясь сказать мертвых.
— Мы получаем бесчисленные сообщения от тех, кто утверждают, что они духи, и они говорят нам удивительные вещи, мы не можем понять, откуда эта старая и плохо образованная женщина из Польши могла получить такие сведения.
— «Мне говорили, что существует обширная система мошенничества в этом области», — сказал осторожный грек.
— Я знаю, сэр Бэзиль, и если бы эта была хитрая женщина, я, возможно, мог бы подумать об этом, но она тупая и совершенно непредприимчивая. Как она могла узнать, что герцогиня любила тюльпаны, и какие сорта она показывала мне?
«Что?» — воскликнул хозяин.
— Она упомянула сорта «Библоэм» и «Биззар», и говорила о «Туркестане», хотя она и не связывала это слово с сортом тюльпана. Она даже дала мне очень хорошее описание сада вашего городского дома, и номер пятьдесят три. Она пыталась назвать Авеню Гош, но могла назвать только начальную букву».
Ланни никогда раньше не видел таких эмоций, которые проявил этот осторожный старик. Очевидно, была задета секретная пружина. «Садитесь», — сказал он, и они взяли три стула из столовой. — «Это действительно так, Ланни?»
— Действительно это так. У меня есть записи ста или более сеансов.
— Меня это глубоко касается, потому что в последние годы у меня были очень странные чувства, как если бы моя жена находилась в комнате и пыталась общаться со мной. Я сказал себе, что это может быть только следствием моего собственного горя и одиночества. Мне не нужно рассказывать вам, как я к
— Нет, сэр Бэзиль, я всегда понимал, несмотря на то, что я мало ее видел, мне было достаточно убедиться, что она была прекрасным человеком.
— Шесть лет прошло, а моя печаль никак не уменьшается. Скажите, где эта полька? Когда Ланни рассказал о яхте, он хотел узнать: «Как вы думаете, можно организовать сеанс с ней для меня?»
— Без сомнения. Это может быть организовано в удобное время. Мы глубоко заинтересованы в результатах.
Полчаса или даже больше богатый, но несчастный старик сидел, задавая вопросы о мадам Зыжински и о порядке работы с ней. Ланни объяснил любопытное условие делать вид, что веришь в индейского вождя ирокезов, который говорит с польским акцентом. Для думающего человека поверить в это было нелегко. Но Ланни рассказал о женщине, которая была его подругой в течение многих лет до своей смерти. Она посылала ему сообщения, в том числе с мелкими деталями, какие помнят только двое влюбленных, но которые ничего не значат для других: пиджак в красно-белую полоску на слуге, который обслуживал их в гостинице, где они провели свою первую ночь, грушевые и абрикосовые деревья напротив стены сада подруги. Такие вещи могли быть подсказаны подсознанием Ланни, но даже в этом случае, это было интересно. Значит, есть кто-то, кто может выкапывать их из подсознания.
«Я бы очень хотел попытаться провести эксперимент», — сказал Захаров. — «Когда вы думаете, это можно будет организовать?»
— Мне придется проконсультироваться с моей матерью и отчимом. Яхта находится на пути из Канн в Бремен, и есть планы направиться оттуда в Америку и вернуться осенью. Если вы приедете в Монте-Карло следующей зимой, мы могли бы привести мадам к вам.
— Очень долго ждать. Разве нельзя привести ее сюда? Возможно, яхта может остановиться в Ла-Манше?
— Мы планируем остановиться на английском побережье, возможно, в Портсмуте или в Дувре.
— Если это так, я с удовольствием послал бы кого-нибудь за ней в Англию. Я, конечно, заплачу ей, вы понимаете.
— В этом нет надобности. Мы заботимся о ней, и ей хорошо, лучше не поднимать этот вопрос.
— Это для меня много значит, Ланни. Если бы я мог поговорить с моей женой, или у меня был бы шанс снова ее увидеть, то это принесло бы мне больше счастья, чем я мог бы мечтать. Настала пауза, как будто отставному оружейному королю нужен был отдых после выражения своих чувств. — «Я не встретил ни одного человека равного ей. Вы слышали, пожалуй, что я ждал тридцать четыре года, чтобы жениться на ней, а потом у нас было едва восемнадцать месяцев».
Ланни знал, что Захаров и герцогиня жили вместе в течение всех этих тридцати четырех лет; но об этом говорить было нельзя. Молодой фриланс мог упомянуть случайно, что у него была подруга, но самый богатый человек в Европе мог углядеть в этом шантаж и желание учинить скандал, особенно, когда душевнобольной муж дамы приходился двоюродным братом королю Испании!
«Если вы хотите сделать убедительный тест», — продолжал Лан-ни: «было бы лучше, если бы мадам Зыжински не знала, с кем она встречается. Она редко задает вопросы, либо до, либо после сеанса. Она спросит: «Вам удалось получить хорошие результаты?» и если вы ответите утвердительно, она будет удовлетворена, я посоветовал бы встретиться с ней в каком-нибудь гостиничном номере, чтобы не дать ей никаких намёков».