Зубы настежь
Шрифт:
Я лежал на самом краю, грудь разрывалась, а внизу, почти доставая края плиты, на которую я влез, виднелась верхушка каменного шара. В горле стоял горячий ком, я долго лежал без сил, потом отхаркивался и плевался, чувствуя как из пересохшего горла вылетают спекшиеся куски камня, способные убить зайца.
За спиной непривычно легко, а под растопыренными ладонями лишь шероховатая поверхность каменной плиты. Я сжал и разжал пальцы, в голове гудело, в ушах звон, и лишь через вечность сообразил, что кроме кулаков у меня другого оружия нет, меч обронил, когда красиво несся быстрее
Отдышавшись, я потащился на подгибающихся ногах все вперед и вперед. Сутки поносил меч за спиной, но без него уже как голый, слабый как зимняя муха, глаза блудливо шарят по сторонам, хотя бы камень в руку, человек-варвар ненамного ушел от человека пещерного, а если бы еще и дубину, так я и вовсе цивилизация во всей красе.
Мелькнула мысль и в самом бы деле вернулся, в профессии героя есть серьезные минусы, но дрожь пробежала по телу, едва перед глазами встала страшная картина грохочущих в мою сторону каменных шаров.
Постоял в страхе и нерешительности, глаза пугливо обшаривали стены, темно и сыро, из щелей высовываются серые потеки чего-то лохматого. Плесень, не иначе. Крупная такая плесень. Оголодавшая. Возможно, и не кинется. Возможно, у нее глаза слабые. Хотя, она ж тут и родилась, ее гляделки, или что у нее там, как раз в порядке...
В страшной тишине, нарушаемой только моим сиплым дыханием, послышался странный шелест на головой, а одновременно издалека донесся частый стук копыт... или когтей. Зверь, судя по грохоту, был с гору, несся быстро, и, что самое жуткое, прямо в мою сторону!
Я застыл, сжав кулаки. Грохот становился все громче, но зверя пока не было, только грохот усиливался, я уже обречено понимал, что зверь вовсе не со скалу, а с гору, спина моя уперлась в стену, я напрягся, приготовился встретить чудовище, от скрежета когтей по камню уже ноют кости, задержал дыхание, явно же бой будет коротким, очень коротким, ибо зверь, что несется на меня, размером не с гору, а с горный хребет...
И тут из полумрака вылетел черный волк. Над ним суматошно шлепал крыльями по воздуху ворон, что-то сипло каркал, а волк мчался ровными прыжками, эхо от его когтей металось по всей пещере, сплеталось, усиливалось, голова моя уже трещала как булыжник в жарком костре. Из-под волчьего брюха веером летели красные искры и оставались далеко позади.
Я успел разглядеть в его пасти какие-то ремни, но тут ворон, углядев меня, закричал радостно:
– Это я привел!.. Это я дорогу нашел!... Это я все сумел!
Волк остановился в двух шагах от меня. Из пасти выпали ремни, я потрясенно узнал перевязь, а когда волк шагнул в сторону, я понял, что это мой меч чиркал по камню, высекая искры!
– Вы... – прошептал я, – вы... настоящие друзья! Но как вы... как сумели?
Мои дрожащие руки ухватили перевязь, пальцы скользили в слюнях, я все не мог забросить ее на плечо, изжеванную и мокрую, но меч вот он, настоящая
– Спасибо, – повторил я с горячей благодарностью. Глаза защипало, я чувствовал как трясутся губы. – Вы просто спасли мою шкуру... Но как? Как вы сумели?
Ворон шумно упал на валун, долго устраивался, растопырив для равновесия крылья, когти скрежетали, мороз по коже, а когда крылья сложил на горбатой черной спине, я услышал, что его дыхание такое же сиплое, как и частое дыхание волка.
Ворон ответил первым:
– А чо?.. Я могу все.
Волк выдохнул:
– Мы... уф-уф... бежали... по следу... уф-уф!.. Все просто... пусть не каркает...
Я чувствовал как мои брови ползут вверх, топорща на лбу толстую кожу. Голос дрогнул, когда я спросил неверяще:
– По следу? А как же камни?
Ворон каркнул:
– Какие камни?
Мои брови вздыбили кожу толстыми складками, а голос сорвался на писк:
– Камни... большие камни!
Ворон молча повернул голову, глядя на стены одним глазом, затем другим, а волк прорычал устало:
– Да тут все большие камни.
Я чувствовал как брови поднялись еще выше, выжимая из складок кожи на лбу жирное масло.
– А те... которые катались?
Волк прорычал:
– Ничего там не катается. Пусто как в лесу, где прошла моя стая.
Мои колени подломились, я чувствовал как камень больно ткнул мне в копчик. Я чувствовал себя обманутым и ограбленным как гробница Тутамхаима. Выходит, я напрасно мчался как Гарун, мог бы переждать в сторонке, камень катился вовсе не за мной, у него своя цель, простая и понятная: достичь по законам гравитации самой нижней точки пещеры.
Внезапно среди шорохов моих шагов, сиплого дыхания и грохота крови я различил быстрый перестук крепких коготков. Я прижался к стене, острие меча вперед, напрягся и задержал дыхание.
Из-за поворота выметнулся сгорбленный зверек, похожий на уродливого свиненка. Уши врастопырку, мордочку в темноте не рассмотрел, только и заметил, что зверек неловко, хоть и быстро, ковыляет на трех лапах, а в одной сжимает огромный молоток.
Мой меч начал подниматься, но зверек, даже не заметив меня, юркнул в темноту, там послышались частые удары железа по камню. Я перевел дыхание, сделал еще пару осторожных шагов. Привыкшие глаза рассмотрели как в нише зверек остервенело бросается на стену, крушит, ломает, выламывает мелкие камешки и крупные глыбы, расширяет нишу до размеров пещеры...
– Юродивый, – каркнуло над ухом. – Юрод!
– Тихо ты, – прошипел я.
– Заткнись, пернатое, – прорычал и волк. – Раскаркалось!
Ворон пробурчал сзади:
– Да не слышит он, не слышит.
– Глухой?
– Нет. Трудоголик просто. Послали работать, он и счастлив. Вы что, дураков не видели?
Волк прорычал:
–Таких – нет. Только пернатых. Герой, позволь мне впереди? Я чую за два поворота, а в запахах вижу за три. Мне с вами, как с двумя старыми слепыми черепахами, которых долго били большой толстой палкой!