Зудемон
Шрифт:
Второй парень, видя, что произошло, испуганно отступил и метнулся к выходу, оставив своего товарища на полу. Он не собирался рисковать жизнью.
Валера стоял над телом, тяжело дыша. Вокруг было тихо, и только тихий хрип парня и звук его собственного сердцебиения напоминали ему, что это не сон. Он смотрел на нож в своей руке, осознавая, что только что сделал. Но в его голове не было ни паники, ни ужаса. Было только странное чувство правоты – он выжил в этой ситуации, он сделал то, что должен был сделать. Стоя, тяжело дыша, над мертвым телом, чувствуя, как адреналин медленно отпускает его. Вагон погрузился в гнетущую тишину. Он огляделся
Кто-то нервно перелистывал газету, пряча взгляд за тонкими страницами. Пожилая женщина на другом конце вагона, казалось, была поглощена своим вязанием, хотя её руки дрожали так, что петли постоянно срывались с спиц. Мужчина с грязными ногтями что-то настойчиво ковырял в пальце, как будто это было самым важным занятием на свете.
Валера перевел взгляд на парня с корзинкой грибов, который сидел рядом. Молодой, почти мальчишка, он крепко держал корзинку с сушеными грибами – товаром, который нередко продавали в электричках. В его глазах читалась паника, и когда их взгляды встретились, парень замер, как олень перед фарами машины.
Валера не успел ничего сказать – парень сам торопливо зашептал:
– Я ничего не видел, меня тут не было, – он проговорил это так быстро, что слова слились в один неразборчивый поток.
Не дождавшись ответа, он быстро встал, попятился, стараясь не поворачивать спиной к Валере, и, держа корзинку перед собой как щит, поспешно вышел из вагона и едва поезд остановился на следующей станции, вздохнув Валера медленно вышел из вагона на перрон. Его шаги были уверенными, но внутри него всё ещё кипели эмоции. Жизнь только что сделала крутой поворот, и он понял, что назад пути уже нет. Казалось, теперь он был готов ко всему, что ждёт его впереди.
Глава 2: Первое вторжение
Валера сошел с вагона на ледяной перрон, сразу почувствовав, как вечерний мороз пробирается под старое пальто. Пустая станция встретила его тишиной и тусклым светом редких фонарей. Снег хрустел под ногами, и казалось, что даже это эхо глушилось серым небом, нависшим над головой. Парочка местных мужиков, согнувшись от холода, быстро шагали прочь, не обращая на него внимания.
Валера окинул взглядом полуразрушенные здания вдоль железнодорожных путей, словно приросшие к этому месту. Среди них выделялся тусклый свет, исходящий от здания рядом со станцией. Он без колебаний направился туда, интуитивно понимая, что именно там сейчас можно согреться и выпить. Каждый его шаг сопровождался хрустом снега под ногами, усиливая ощущение пустоты и одиночества.
Подойдя к старой пивнушке, он заметил облезлую вывеску над дверью, покрытую ржавчиной и снегом. Валера толкнул дверь и вошел внутрь, сразу попав в удушливую атмосферу смеси табачного дыма, кислого запаха дешевого пива и пота. Внутри было тепло, но от этого не становилось уютнее – низкие потолки и облезлые стены, покрытые многолетней копотью, словно давили на голову.
За стойкой стоял буфетчик, знакомо кивнувший Валере, как старому приятелю, хотя они едва ли виделись раньше. Платить пришлось немного, цены в пивнушке были символическими: рубль за кружку "Жигулевского", еще пара рублей за рюмку водки. Валера привычным движением вылил водку в пиво, приготовив "ёрш", и сел за свободный стол в углу.
Вокруг велись разговоры,
– Иваныч, ты слышал, что с Палычем случилось? – хрипло спросил один из них, склонившись над столом. – Говорят, за то, что "крыше" платить отказался.
– Ну так, я ж предупреждал, – угрюмо отозвался другой, выдыхая дым от сигареты. – Теперь-то всем ясно, что нельзя с ними спорить.
Валера молча допил свою кружку, чувствуя, как "ёрш" разогревает его изнутри и глушит все лишние мысли. Этот мир становился все более жестким, и каждый понимал, что слабости не прощаются. Он знал, что теперь нужно быть осторожным, но решительность уже заполняла его, вытесняя страх.
Допив, он поднялся, бросив несколько копеек на стол в знак благодарности. Проходя мимо стойки, он бросил короткий взгляд на буфетчика, который, казалось, понимал всё без слов. На улице его вновь встретил морозный воздух и темнота. Валера крепче затянул воротник пальто, взглянул на дорогу, ведущую в неизвестность, и решительно шагнул вперед, зная, что этот путь ему уже не остановить.
Выйдя из пивнушки, направился к трамвайной остановке, где под тусклым светом фонарей собиралась небольшая группа людей. Вечерний холод пронизывал до костей, но Валера продолжал свой путь, затянув воротник пальто. Вскоре он увидел, как из-за угла медленно показался старый трамвай. Старая модель, знакомая с детства, скрипела, поднимаясь по рельсам, покрытым снегом и льдом.
Он вошел внутрь, стараясь не обращать внимания на усталые взгляды пассажиров. В вагоне было тесно, люди сгрудились у окон, пытаясь согреться. Кондуктор, женщина лет пятидесяти, подошла к нему с потрепанным кошельком для мелочи. Билет стоил всего 20 копеек, и Валера достал из кармана мелочь, передав её ей.
Трамвай тронулся, скрипя на поворотах, и в вагоне началась обычная для таких поездок глухая суета. Люди обсуждали цены, ругали власти, кто-то просто молча смотрел в окно. Вдруг тишину прорезал крик:
– Кошелек украли! – закричал мужчина в затертой шапке, нервно осматриваясь вокруг.
Все пассажиры насторожились, но никто не решился вмешаться. Валера инстинктивно оглянулся на двери, вспомнив, что незадолго до крика с трамвая сошел старый дед. Эта мысль засела в голове – до чего же жизнь довела этих людей, если даже пожилой человек мог решиться на такой отчаянный шаг. Мог ли этот дед когда-то думать, что в старости он будет воровать, чтобы выжить?
Трамвай, скрипя и дребезжа, остановился на его остановке. Валера, с трудом поднимаясь с жесткого сиденья, направился к выходу, пробираясь сквозь плотные ряды пассажиров. На улице его встретил резкий порыв холодного ветра, заставивший его инстинктивно втянуть голову в плечи. Утопая в снегу, Валера поспешил прочь от остановки, стараясь не поскользнуться на обледенелом тротуаре. Однако в какой-то момент его нога неожиданно поехала, и он, резко взмахнув руками, чтобы удержать равновесие, всё-таки поскользнулся и едва не упал. «Черт!» – вырвалось у него, когда он, балансируя, вернул себе устойчивость.