Зверь, именуемый Кот
Шрифт:
Он рассмеялся, заставив меня сжать рефлекторно колени и гулко сглотнуть.
– Я в себе сомневался, пожалуй. Ты насытилась, голодающая? Хочу просто гулять, смотреть на нормальных людей и дышать хочу Питером. Побежали скорее.
Мой идеал медленно, но очень верно, опять становился Котом. Он возвращался, надежный и чуткий мой друг, прорываясь сквозь оболочку этого недосягаемого и невозможного принца. А кстати…
– Да, я тебе что-то должна? Ну… за завтрак?
Ого. Грозовой этот взгляд мог меня и обжечь ненароком.
Моя жеж ты радость. И тут не
– Люсь, давай договоримся с тобой априори: я сексист, деспот и редкая сволочь. Тиран и диктатор еще, между прочим. И чтобы подобную ересь от доброй, умной, чуткой и ироничной девушки рядом я больше не слышал. Все, идем.
– А почему тогда “Кот”?
Он улыбнулся опять лучезарно и очень лукаво. Расстегнул молнию на толстовке, выудив из нагрудного кармана очевидный ответ на мой сложный вопрос.
Достал небольшое портмоне, что-то там поискал и вытащил ламинированную карточку водительских прав, мне ее протянув.
Заторможено взяв, прочитала там надпись: “М.К. Кот”.
Потрясающе, Кот и И.О. Король. Прямо сборник смешных анекдотов. Он встал, снова нагло смеясь, забрал свои доказательства, и галантно отодвигая мой стул, протянул мою сумочку, снова жадно зачем-то вглядываясь в мое лицо. Небольшая заминка у столика, я слегка неуклюже шарахнулась, пойманная решительно под локоток, и мы вышли. Странный завтрак закончился.
Этот день очень быстро стал лучшим во всей моей жизни.
Мы гуляли, болтали, смеялись и ели мороженое. Ближе к обеду стало жарко и этот невыносимый котяра нанес еще один страшный и меткий удар по моему женскому самообладанию: он разделся. Тонкая серая футболка с короткими рукавами меня просто добила. Все эти… кубики, трицепсы, бицепсы, что там еще причиталось – у Марка в наличии был весь вип-комплект.
Высокий, загорелый, мускулистый красавец-мужчина с мышью серой гуляет по городу. Он меня взял для контраста, наверное. А мне хоть глаза закрывай, и иди – спотыкайся, врезайся в прохожих. Как бы развидеть прекрасное горе мое.
За этот день я узнала о нем очень многое. Пытаясь наверстать за год упущенное, неутомимо и жадно расспрашивала обо всем, что в голову приходило. В ответ он смеялся, конечно, но подробно на все мои глупости отвечал.
И о том, что родился он в Питере на Фурштатской, в самом конце жаркого лета, а отец просто засыпал мамину палату роскошными розами, и написал вдоль всего тротуара под окнами: “Спасибо, родная, за сына!”
О своем трудном детстве. Как рано умер отец, как им было мучительно-трудно и больно. Мы даже съездили к школе его, посмотрели снаружи на старое красно-кирпичное здание. О друзьях, многочисленных увлечениях, (лучше бы я и не спрашивала, ощутила себя сразу серой посредственностью) он рассказывал много и весело.
Если же Марк не хотел отвечать – пожимал просто плечами. А я и не настаивала – зачем? Кстати выяснилось, что в Питере он действительно пролетом и уже даже на целых два дня. На вопрос мой: – “Куда?”, сказал
У меня же в запасе была целая неделя честно заработанного больничного. Но даже мечтать не хотелось о невозможном, не стоит. Иллюзий в моей жизни было и так предостаточно, во что это вылилось, я помнила еще очень ярко.
День заканчивался, и мне настала пора собираться. Грустное очень “пора”. Марк чутко это понял, по задумчивым взглядам моим на телефон, а может по скорбному виду, или слезливому настроению, что совершенно непрошено вдруг накатывало.
– Знаешь… на Ленинском, на стоянке, стоит арендованная мной машина. Давай, я тебя отвезу домой? Заодно погуляем еще немного. Гениальная мысль, как мне кажется, да?
– Не получится. У нас город закрытый, нужен спецпропуск.
– Военный билет не пройдет? Очень-военный, со страшными формами секретности.
Я не знала, а рисковать не хотелось. От пропускного пункта, стоящего прямо на трассе, в пятницу ночером даже на такси невозможно уехать.
Он задумался ненадолго, мне подбадривающе улыбнулся.
– Хорошо, давай тогда мы поступим иначе. Какая там железнодорожная станция самая близкая к КПП? Ты же на поезд у нас собралась, верно?
– Журавлиное*. И что ты задумал?
Получилось у меня как-то это сказать с придыханием низким. Совершенно случайно, клянусь.
– Мы поужинаем, потом посидим у залива, а позже я отвезу тебя к последней твоей электричке. У вас же там безопасно, насколько я помню. Согласна? – прозорливый какой.
Мне мучительно не хотелось сейчас никуда уезжать. Как я могла отказаться? Нет, я хочу выпить этот день до конца, до самого донышка. Пусть он у меня просто будет, самый лучший день в моей жизни.
Молча кивнула, тут же снова вызвав восхитительную его улыбку. Вот так бы сидела и грелась в ее теплых лучах. Но Кот, вдохновленный составленным планом, тут же меня поволок его реализовывать.
В шуме вечернего часа пик, в недрах общественного транспорта мегаполиса мы оба молчали, лишь сталкиваясь случайными взглядами. А еще – прикасались друг к другу, как будто невольно. Я-то точно – нарочно. То рукой задевала монументальное его плечо, то пальцами прикасалась к стальному бедру.
Не могла удержаться. Ведь все это скоро закончится. И больше не будет уже ничего. В лучшем случае, – персонаж в телефоне. А может и нет. Может он улетит, и еще в самолете, улыбаясь вот так же: – нежно, даже тепло, удалит меня из контактов и быстренько заблокирует. Незачем больше общаться с ней, квест не пройден, неинтересна.
А пока… Выходя из битком набитого автобуса на остановке “Ленинский проспект” он поймал меня пальцами за руку, помогая спуститься. И тот добрый Ангел, что толкнул меня в спину нещадно локтем, словно услышав мои все молитвы, точно был моим личным хранителем. А я что? Девушка я очень даже понятливая: рухнула, как набитый костями мешок, прямо в объятия Кота, меня очень ловко поймавшего.
Секунда, другая:, мы так и стояли на тротуаре, в тени остановки, зачем-то внимательно глядя друг другу в глаза.