Зверь из бездны. Династия при смерти. Книги 1-4

Амфитеатров Александр Валентинович

— О великий поэт, все это прекрасно, но грозный Тиверий жил не в последние годы могучего Рима, никогда не гнал христиан, которых при нем еще и по имени не было, а напротив, почитается в апокрифах их защитником, и, наконец, если хочешь, даже никогда не царствовал, так как приципат и царство суть две вещи весьма различные...

II

Предание, не обоснованное ни на каком документе, но весьма значительной давности, восходящее до II века, настаивает на том, что жертвами первого гонения среди безвестных мучеников пали и великие столпы римской церкви, лавроносные князья ее, laureati principes, апостолы Петр и Павел. Прежде гибель их относили, согласно Евсевию Памфилу (в первой половине IV века) и бл. Иерониму (331—420), к 67 — 68 годам, но даты эти опровергнуты изысканиями Тюбингенской школы. Предание гласит, что апостолы умерли в один и тот же день; однако церковные писатели уже довольно ранней эпохи сомневались в том. Пруденций (р. 348) и бл. Августин (354—430) полагали, что легенда имеет в виду один и тот же день календаря, но Павел умер

годом позже Петра.

Адольф Гарнак искусно доказал, что и различие это, и сама дата — результаты искусственной арифметической выкладки, подгоняющей задачу к готовому решению. Так как церковная легенда предполагает, что после отшествия Иисуса Христа от земной жизни (29 или 30 г. хр. эры)[22] апостолы 12 лет жили в Иерусалиме, а затем Петр 25 лет епископствовал в Риме, то 30+12+25=67. Из современных европейских историков христианства усердно придерживаются старой поздней даты, кроме писателей-католиков, приемлющих предание, как писание, в каждой букве, англичане: — столь популярный у нас в России Фаррар, Рэмсей и А. Барнес. Последний, в специальном исследовании о св. Петре, горячо защищает и весьма шаткую теорию о долговременном епископате ап. Петра в Риме, с 42 года по Р.Х., первого года правления цезаря Клавдия ("St. Peter in Rom and his tomb on the Vatican hill", London 1900). С другой стороны, англичанину же, епископу Ляйтфуту (Lightfoot) принадлежит вместе с немцем Адольфом Гарнаком честь наиболее острого и решительного опровержения этих гипотез. Первый (1828—1889) ведет эту полемику в своем исследовании о Клименте Римском (1869). Второй — в «Хронологии древней христианской литературы», колоссальном произведении, весьма нелюбимом католическим духовенством, так как первый том неотразимого труда Гарнакова весь проникнут идеей борьбы с легендой основания римской церкви Петром и его епископата в Риме. Из французских критиков наиболее резким отрицателем той же гипотезы является Эрнест Аве (Havet), который этого предания даже не обсуждает, а просто его отвергает, как невозможность. Для Альберта Ревиля «основание римской церкви Петром не может обозначать, исторически, ничего иного, как — наличности «петровой» партии, т.е. иудео-христианской, в первом периоде, когда община формировалась». В новейшей Франции отрицание поддерживают усердно, столь громко прославленный в последние два десятилетия, Альфред Луази (Loisy) со своей школой, в Италии — Семериа (Р. Semeria, «Dogma, gerarchia е culto nella chiesa primitiva»). Полемика эта — дело давнее. Начинателем ее считают Марсилия Падунского, автора книги «Защитник мира» (Defensor pads, 1324), который за эту ересь свою и был отлучен от церкви папой Иоанном XXII.

Начиная с XVI века, протестантские богословы энергически оспаривают не только римский епископат св. Петра и мученичество его в Нероново гонение, но и само пребывание главенствующего апостола когда-либо в Риме. Первым застрельщиком протестантских взглядов явился — Ulrico Veleno (Ульрих Яд), опубликовавший в 1523 году «Трактат о том, что Петр апостол никогда не был в Риме» (Tractatus, quod Petrus apostolus numguam Romae fuerit). Затем отрицательная теория пустила корни в Англии, под покровительством Генриха VIII, которому она была кстати для борьбы с Римом и выделения англиканской церкви в автокефальность. Здесь отрицателем явился Джон Ле- ланд (Laland) старший (1589). Из теологов XVII века это «вальденское» мнение нашло сильного выразителя в Шпангейме (De ficta profectione", 1679), а в XIX веке за него взялась крепко и решительно отрицательно «Тюбингенская школа», с известным скептиком Бауром во главе. На полемический путь этот влекли протестантскую теологию притязания папской власти, опирающейся, в свое оправдание, на три гипотезы, признанные католичеством за догматы а priori:

1) Сам Иисус Христос вручил Петру первенство в Своей церкви; 2) первенство это передается преемственно наместникам Петра; 3) наместники Петра суть епископы Рима, ибо Петр после того, как был главой церкви в Иерусалиме и Антиохии, пришел в Рим, дабы здесь утвердить окончательное средоточие Христова царствия на земле.

Опровергнуть основу последнего, третьего тезиса значило бы опрокинуть вверх дном все здание папизма, Понятно, с каким усердием писатели-протестанты изощряли свои таланты и знания в критике столь важного полемического вопроса. Доказать, что папские притязания на преемство от св. Петра опираются лишь на ряд неясных сказаний, не имея за себя прямых и непоколебимых данных, протестантам было легко.

Что Петр проповедывал в Риме, о том из самых ранних церковных писателей II и начала III века упоминают — по большей части вскользь, коротко и отрывочно — Ириней Лионский (ум. 202), Игнатий Антиохийский (ум. 155), Папий Иерапольский (ум. 140), Дионисий Коринфский (ум. 180), Гаий, пресвитер римский (ум. 245). Что Петр умер мучеником, — без указания где, — говорят Климент Римский, непосредственно близкий к эпохе апостольской (предполагаемый папа 91—100 года), и Климент Александрийский, скончавшийся в 213 году. И, наконец, что Петр умер мучеником именно в Риме, — впервые утверждают в III веке Тертуллиан (ум. 240) и Ориген (ум. 254), а в четвертом — Евсевий Памфил (последний, ссылаясь в доказательство на Гаия и Дионисия Коринфского). Их авторитеты понадобились Евсевию «для большого подтверждения сказаний истории”: оговорка, дающая знать, что уже в IV веке вопрос о пребывании св. Петра в Риме наводил иных христиан на сомнения — по крайней мере, если не в целом своем объеме, то в подробностях. Так, на легенду 25-летнего епископства Петра в Риме бросил тень уже Лактанций ("De mortibus persecutorum", 2), утверждая, что Петр прибыл в Рим только при Нероне (Фуар).

Вот и все первоначальные патристические

показания о посещении Петром Рима, более или менее солидные, если не считать апокрифов и романов. Что касается хронологических таблиц и списков пап римских, на которые стали опираться протестанско-католические споры после открытия этих документов в эпоху позднего Возрождения, а в особенности в XVII веке, то аргументация по ним мало доказательна как в ту, так и в другую сторону. Старейший из таких каталогов — «Либериев, Филокалиев, Букериев» — Liberianus, Filocalianus, Bucherianus — от папы Либерия (352—266), в нем названного последним, от автора Фурия Дионисия Филокала и от первого издателя, уже упоминавшегося в этом томе «Зверя из бездны», иезуита Буше (Egidius Bucherius,) — относится к половине IV века. Эпоха слишком поздняя, чтобы принимать ее указания на веру, а источники, на которые могли опираться историки IV века, известны только по именам и все потеряны. А что они были далеко не единогласны, об этом свидетельствует уже потребность в литературном утверждении легенды, о которой упоминает Евсевий. Позднейших церковных сторонников предания (Орозия, Сульпиция Севера и т.д.) перечислять излишне, так как у них встречаем уже развитие, а не корень легенды. В книгах же св. Писания нет решительно ни одного текста, намекающего, чтобы Петр был в Риме, — за исключением двусмысленного стиха в Первом Соборном послании апостола: «Приветствует вас избранная, подобно вам, церковь в Вавилоне и Марк, сын мой» (П. I. V, 13). Этот стих стал предметом жестокой полемики. Крайние протестанты настаивали на том, что послание писано ап. Петром из настоящего Вавилона на Евфрате. Католики доказывали — и правильно — что Вавилон здесь — город псевдонимный, под которым надо понимать Рим. Эту часть спора протестантская критика проиграла безнадежно. Настолько, что, в большинстве, она уже больше на том и не настаивает (Keim, Arnold и др.)

Вавилон на Евфрате, как свидетельствуют Страбон, Павзаний и Плиний, был к I веку нашей эры уже развалиной. «Из преемников [Александра Великого] никто не заботился об этом [мавзолее царя Кира], да и все остальное было в пренебрежении. Часть города разорили [еще] персы, другая рушилась от времени и небрежности македонян... Селевкия теперь больше Вавилона, но и она большей частью опустошена, так что и к ней, не стесняясь, можно применить изречение поэта: "Большой город — в настоящее время большая пустыня" (Страбон. XVI. I. 5). Миссионеру в Вавилоне нечего было делать, некого обращать. Можно было бы предположить, согласно Фаррару, что ап. Петр говорит о Вавилоне, как об округе, пишучи не из столицы этого названия, но из Селевкии, Ктезифона или других городов вавилонских, где существовали значительные иудейские общины. Но Селевкия, Ктезифон и т.д. были, сами по себе, настолько крупными центрами парфянской Месопотамии, что автору послания гораздо проще и много понятнее для своих читателей было бы прямо поименовать эти общеизвестные, важные, самостоятельные города, без всякого упоминания об утратившем значение, едва существующем Вавилоне. В истории современных парфянских войн, повествуемой Тацитом, Ктезифон и Селевкия поминаются беспрестанно, тогда как Вавилон не назван ни разу ни как провинция, ни как город. Последнее известие о Вавилоне у Иосифа Флавия — что в эпоху цезаря Гая Калигулы появилась между тамошними иудеями чума, и община переселилась в Селеквию. Как исторический курьез, можно отметить уверенность коптской церкви, будто под именем Вавилона ап. Петр подразумевает древний Каир, в котором, в апостольский век, было предместье, заселенное выходцами из Ассирии и потому носившее имя Вавилона (Фуар).

Затем: если не существует решительно никаких преданий о пребывании ап. Петра на Евфрате, то, наоборот, бесконечны легенды, связующие его имя с Римом. Затем: ап. Петр в первом Соборном послании своем обнаруживает близкое знакомство с посланием ап. Павла к ефесянам, произведением 61—63 годов, которого он не успел бы изучить, если бы находился в Вавилоне на Евфрате, ибо Петрово послание предполагается написанным не позже 64 года (Ренан). И, наконец, Марк, о коем упоминает ап. Петр в знаменитом стихе с датой Вавилона, по-видимому, есть не кто иной, как евангелист Марк, которого легенда предполагает состоящим при Петре в качестве латинского переводчика. О Марке же определенно известно, что в 61—63 годах он был в Риме с ап. Павлом, и трудно представить себе, чтобы он затем вдруг перенесся почему-то на другой конец света.

Менее крайняя протестантская школа выражала согласие принять за факт проповедь и кончину ап. Петра в Риме, но ограничивала его пребывание здесь недолгим сроком, перед самой смертью апостола. Так полагали в старину Казаубон, Скалигер, Гроций, а в ближайшее время, из немцев — Гильгенфельд, Гитциг, Земмлер, из французов Пресансе. Последний, впрочем, настаивал, что Петр был ранее в Вавилоне на Евфрате. Это мнение восторжествовало, его приняли даже скептики, как Ренан и

Обэ, — при условии, что надо отказаться от даты смерти апостола в 67—68 году и от всей сказки о Вавилоне на Евфрате.

Ренану рассуждение о лже-Вавилоне представляется настолько доказательным, что он провозглашает это место решающим вопрос и в том случае, если бы «Первое послание» оказалось не подлинным произведением ап. Петра, но лишь древним апокрифом, искусно подделанным в его тоне и от его имени. Чтобы придать посланию и убедительность и вероятие, автор- фальсификатор должен был тогда пометить его такой местностью, где апостол жил некоторое время, заведомо всем христианам. Если «Первое послание» апокриф, то весьма ранний, сочиненный немногим позже смерти самого св. Петра, когда еще живы были предания о нем и рассказы очевидцев. Вот почему слово «Вавилон» говорило бы за пребывание Петра в Риме даже на страницах подделки. Ренан, однако, не сомневается в подлинности этого замечательного памятника апостольского века.