Зверь из бездны
Шрифт:
Лешко поднял было руку с квантером, но тут же раздумал стрелять: боялся задеть Грега. Да и сможет ли поразить квантер это химерическое существо? Пожалуй, более эффективным будет хороший удар ногой, решил он. Главное – тихо подобраться, чтобы не разбудить голохвостую тварь. Он осторожно сделал шаг вперед и тут же замер на месте, потому что бородавчатые веки страшилища дрогнули и медленно приподнялись. Сползла с глаз дымчатая пленка – и Лешко ощутил парализующий взгляд химеры. Пальцы его сами собой разжались – и квантер упал на землю. Он, не в силах сделать ни одного движения, беспомощно
Мобилизовав всю свою волю, Лешко попытался шагнуть назад, но тщетно: он был по рукам и ногам связан жутким взглядом химеры.
«Сейчас и я лягу там, рядом с Лео», – с ужасом подумал он и вспомнил о Вергилии. Сумеет ли помочь Вергилий?
Он хотел позвать Вергилия, но оказалось, что это тоже не в его силах.
Он не помнил, сколько простоял вот так, парализованный, – минуту или вечность, – но в какое-то мгновение вечности взгляд химеры чуть изменился. Возможно, миновали еще три десятка столетий, когда Лешко понял, что не в глаза чудовища смотрит он, а в глаза прекрасной женщины с золотыми волосами. Женщина лежала рядом с Грегом, положив руку ему на грудь. У нее были белые крылья. На ней было белое с золотом платье. Женщина смотрела на Лешко строгим взглядом, чуть нахмурившись; строгим – но отнюдь не враждебным. Еще через какое-то немеряное время он понял, что вновь чувствует собственное тело. Он шагнул вперед и наступил на что-то жесткое.
«Это квантер», – подумал он и посмотрел под ноги. Когда он вновь поднял глаза, ни химеры, ни женщины уже не было. Леонардо Грег в одиночестве лежал на траве и на лице его блуждала легкая улыбка.
Лешко растерянно огляделся. Поодаль из высокой травы высовывалась голова Вергилия. И все. Больше никого не было ни вокруг, ни в небе. Химера-оборотень либо исчезла, либо стала невидимой, либо превратилась во что-то другое: в траву… в землю… в дерево… в куст…
«Привиделось? – растерянно подумал он. – Кто привиделся: химера или крылатая женщина? Но ведь Вергилий тоже видел… Крылатая…»
Подобрав квантер, Лешко подошел к Грегу и, еще раз осмотревшись, присел на корточки рядом с ним. Дотронулся до руки Грега, приподнял – рука была теплой и безвольной, – и нащупал пульс. Пульс был слабым и редким.
«Жив! – Лешко почувствовал радость и облегчение. – Жив…»
– Лео! – Он потряс Грега за плечо, несильно похлопал по щекам. – Лео, очнись.
Глаза Грега по-прежнему были закрыты, а с губ не сходила легкая улыбка. Лешко вновь принялся трясти его, тереть виски, все сильнее хлопать по щекам, но Грег не собирался покидать мир своих грез.
Когда Лешко, отчаявшись, прекратил попытки привести его в чувство, за его спиной раздался голос Вергилия.
– Мне было предложено молчать и не вмешиваться, – не очень дружелюбным тоном сказал Вергилий, – и я стараюсь не вмешиваться.
Лешко, обернувшись, беспомощно посмотрел на него.
– Я стараюсь не вмешиваться, – повторил Вергилий, – но если бы я вмешался, то дал бы
– Так давай же! – воскликнул Лешко. – Можешь вмешиваться сколько угодно – теперь можно. Лишь бы вышел толк.
– Средство простое, даже банальное. Его нужно дотащить до озера и там хорошенько облить ему голову. Уверен, толк будет.
– Спасибо, Вергилий! – с чувством сказал Лешко. – Не обижайся, я бываю резковат, но это у меня получается неумышленно. Извини.
– Слабости хороших людей не делают их плохими людьми, – изрек Вергилий. – Не обижаюсь и извиняю. Хотя я всего лишь сопровождающий.
«А может быть и не всего лишь…» – подумал Лешко.
Он взвалил Леонардо на спину и, согнувшись, потащил к озеру; ноги Грега волочились по траве.
– Я бы и рад помочь, да проку от меня мало, – сказал идущий рядом Вергилий.
– Не беспокойся, сам справлюсь, – бодро ответил Лешко. – Я бы его день и ночь таскал, только бы в чувство привести.
Преодолев болотистые окрестности озера, Лешко добрался до берега, покрытого серой коркой засохшего ила, и усадил Грега у самой воды, прислонив спиной к большой растопыренной коряге. Готова Леонардо упала на грудь, он начал заваливаться набок, но Вергилий схватил его за плечи.
– Давай, лей, – сказал он Лешко. – Я подержу.
«Господи, только бы помогло! Только бы помогло! – молил Лешко, опуская в воду сложенные лодочкой ладони. – Только бы Вергилий не ошибся…»
Он лил и лил воду на голову Грегу. Вода стекала по лбу и щекам Леонардо, вода промочила рубашку, но лицо Грега оставалось все таким же блаженно-отрешенным. Вергилий подбадривал Лешко, Вергилий твердил, что уверен в успехе – надо только постараться, – и Лешко продолжал обливать Грега водой, словно упорный садовник, вознамерившийся вырастить-таки дерево в пустыне. Когда он уже почти потерял надежду на то, что сможет вырвать Грега из забытья, в лице Леонардо наконец произошла перемена: застывшая маска начала оживать. Шевельнулись ресницы, раскрылись губы…
– Лео! – Лешко вновь потряс Грега за плечо. – Лео, ты слышишь меня? Лео!
Леонардо поднял руку, провел по мокрому лицу. Поднял вторую, начал тереть глаза. Лешко склонился над ним, нетерпеливо ожидая пробуждения.
– Вот вам и самый свежий пример сбывшегося пророчества, – удовлетворенно констатировал Вергилий. – Хотя должен заметить, что дело здесь, возможно, вовсе не в воде. Очередная условность.
– Не все ли равно? – сказал Лешко, не сводя глаз с Леонардо. – Главное – результат.
– Это верно, – согласился Вергилий. – Если после того, как увидишь молнию, сказать: «Хочу, чтобы прогремел гром», – гром обязательно прогремит. Возможно, без этих слов он действительно не прогремел бы.
Лешко не слушал. Лешко смотрел на Грега.
– Ника… – пробормотал Грег, продолжая неуверенно потирать лицо. – Ника… Я умею летать… Мы… летим… с тобой…
– Лео, – тихо позвал Лешко. – Лео, это я, Стан. Очнись, Лео.
Грег замер, потом медленно отнял ладони от лица. Глаза его были открыты, но Лешко не решился бы утверждать, что Леонардо видит и воспринимает окружающее – взгляд его был совершенно отсутствующим.