Зверь из бездны
Шрифт:
– Главный враг людей – это они сами, – изрек Вергилий. – И это самое основное. Но я не сказал, что нет другого врага.
– Можно ли пробраться за те ворота? – спросил Стан.
Вергилий повернулся к нему:
– Вам ведь была дана возможность попытаться, Станислав Лешко. И вы попытались.
«Нам дали возможность убедиться в тщетности наших усилий», – еще раз подумал я.
– Мне пора, – сказал Вергилий. – И вам, наверное, тоже.
Он еще раз взглянул на нас, повернулся и начал неторопливо удаляться.
«И вам, наверное, тоже…»
– Вергилий, как выйти отсюда? – спросил я вслед.
– Вспомни ту,
– Моралист! – буркнул Стан. – Великий учитель человечества. Ты обратил внимание на то, что из века в век не переводятся любители поучать и наставлять на путь истинный?
– А человечество упорно не желает следовать поучениям, – почти машинально заметил я, думая о том, что сказал Вергилий напоследок. – И где истинный путь?
– Мда-а… О ком это он, Лео? Та, что встречает и возвращает…
Я провожал взглядом уходящего Вергилия. Его фигура уже почти растворилась в истекающих кровью сумерках.
«Вспомни ту, что встречает и возвращает…» Кто же это встречает и возвращает? Кого имел в виду Вергилий?
Вспыхнули у горизонта две зеленых искры – и тут же погасли. Я понял, что это был прощальный взгляд странного существа, называвшего себя Сопровождающим, странного существа, посланного Врагом, – и в тот же момент услышал его голос, зазвучавший в моей голове:
«Вспомни голубую звезду, Леонардо Грег. Возможно, это именно твоя звезда. Она летит в вышине, а что может быть прекраснее полета? Что может быть прекраснее полета? Падение?..»
– Что с тобой? – встревоженно спросил Стан. – Тебе плохо?
Словно бездна внезапно разверзлась над моей головой, и сверкнула из бездны молния, и пронзила меня. Голубая звезда за окном… Упоительный полет над морем… Крылатая женщина на пьедестале… Люди, вереницей выходящие из воды… «Я встречаю и направляю в дальнейший путь… Иногда я преграждаю путь и возвращаю ушедших, чей истинный срок еще не пришел…»
Та, что встречает и возвращает… Значит, это все-таки не просто пригрезилось мне?..
– Лео, очнись! Что с тобой, Лео?..
Я взял Стана за руку и сказал:
– Сейчас мы с тобой посетим один остров. Там должна находиться Ника.
Мне даже не пришлось тратить время на то, чтобы сосредоточиться: я представлял этот остров необычайно отчетливо и ярко, я видел каждую его травинку, каждый камешек на берегу; туманно-серая поверхность моря размеренно колыхалась невысокими волнами, непрерывной чередой набегающими от горизонта, над которым низко висело неяркое еще золотистое солнце…
– Где же твоя Ника? – спросил Стан, оглядываясь.
Белый пьедестал был пуст. Под легким ветром едва слышно шелестела трава.
– Садись, подождем, – сказал я и опустился на траву. – Еще рано.
Стан послушно сел, обхватил руками колени. Сощурившись, посмотрел на утреннее солнце, одобрительно покивал:
– Здесь гораздо более веселое место. Очень милый островок. У меня такое впечатление, что мы уже вернулись. – Он провел ладонью по траве. – В старших классах я любил летать на каникулах на Средиземное море, только компания у нас была побольше. И главное – девчонки…
Я тоже любил отдыхать у моря. И не прочь был провести время в веселой компании. И с девчонками. Одна из таких девчонок потом стала моей женой. Теперь уже бывшей женой. А самая дорогая сейчас для меня девчонка была
– А знаешь, – помолчав, сказал Стан, – этот моралист, возможно, в чем-то и прав. В том смысле, что мы сами вольно или невольно способствуем умножению зла. Каждый грешит по мелочам, и кажется – пустячок… Ну, подумаешь, где-то когда-то сделал чуть-чуть не так, не по совести… или даже и не сделал, а только представил себе… Разве не бывает у нас не совсем пристойных мыслей? И вот так, пустячок к пустячку, – и в масштабах человечества груз набирается изрядный. А Врагу только это и надо, он сильнее становится от этого… Мы же сами и даем ему силы, хоть того и не желаем. Не исключено, а?
– Не исключено. И если это действительно так – дела наши неважные. Остается уповать на то, что здесь все-таки нет жесткой зависимости. Хотя нам это не дано знать наверняка: можно обладать истиной и не подозревать, что это именно истина.
– Это точно, – согласился Стан. Он лег на спину, подложив руки под голову, и закрыл глаза. – Помню, опять же в юности, даже в детстве… Забредали мы с приятелями в лес, летом, деньков на пять-шесть – и никакой связи, с внешним миром. У нас это называлось «окунуться в природу». Воображали себя этакими «детьми Земли». Так вот, кто-то сказал, что в наших широтах можно увидеть комету – тогда какая-то комета проходила сравнительно недалеко. Зрелище довольно редкое. И вот вечером заберусь на пригорок и смотрю на небо. А звезд уймища, одна красивей другой. Погода ясная, на небе ни облачка – только смотри. И самое обидное: знаю, что вижу эту комету, только не знаю, что вижу… Понимаешь? От настоящих-то звезд ее не отличить, вот в чем загвоздка! И только когда домой вернулся – разузнал, где ее нужно было искать, в каком секторе. И как назло дожди зарядили, мы из-за дождей и вернулись. Сплошные тучи. Вот так и получилось: видел комету да не знал… Вроде бы ничего страшного, а какой-то неприятный осадок все-таки остался, неудовлетворенность какая-то. Но уж следующую комету не упустил, позже, на Мадагаскаре. Это остров такой, побольше этого, конечно.
– Что-то тебя на воспоминания детства потянуло, – сказал я, осматривая утренний небосвод. Нигде не было видно белой птицы…
– Просто к слову пришлось. Насчет истины.
– А представляешь, каково было тем, кто считал, что держит в руках истину, а потом выяснялось, что это вовсе не истина?
– Тут и представлять ничего не надо. – Стан открыл глаза и рассмеялся. – Нам-то с тобой такие ситуации хорошо известны, да? Но это еще, наверное, не худший вариант. Вот если думаешь, что держишь в руках ложь, и отвергаешь ее, а потом кто-то более удачливый устанавливает, что это самая что ни на есть истинная истина…
– Да, обидно, если проморгаешь, – рассеянно отозвался я. Мне показалось, что в небе возникла едва заметная точка.
– Что, летит? – спросил Стан, уловив перемену в моем тоне.
– Не разберу. Взгляни вон туда.
Стан сел и, прикрывшись ладонью от солнца, посмотрел в том направлении, куда я показал.
– Да, что-то там такое есть, – неуверенно сказал он. – Что-то летит. Я бы тоже не отказался полетать. Как во сне… Обидно: плавать умеем, ползать умеем, а летать нет. По-моему, Создатель недоработал. Конечно, ангелы, серафимы шестикрылые, херувимы, но где они все теперь? И почему я не ангел? Несправедливо!