Зверь. Часть 1. До
Шрифт:
– А Жорика переманили?
– Его рассказы напечатали в популярном Интернет-издании, – пояснила она с негодованием. – Просто плевок в душу филолога. То есть в мою. Я бы его дальше парадной филфака не пустила бы!
Поправив газовый нежно-голубой шарф на шее, завязанный в детский бант, она принялась изучать содержимое папки, которую держала в руках.
– Что там с командировкой? – напомнила Лика. – Гостиница в стиле рококо?
Елисея Павловна всегда говорила фразу «в стиле рококо» когда речь шла о чем-то несуразном, неправильном,
– Отправление в девять утра. Вот, билет на автобус. – Елисея Павловна протянула клочок желтой тонкой бумаги.
– Ого, все предусмотрено.
– Гостиницу найдете легко, она там единственная. Встреча с Виктором Леопольдовичем с громогласной фамилией Громкий уже оговорена и запланирована. И экскурсия, конечно. – Елисея Павловна протянула несколько листочков: карту города и досье на бизнесмена. – Достопримечательности – торговый центр, спортивная школа, музей – биологический. Все это построено на деньги мецената, поэтому следует упомянуть в статье. И яркие, красочные фотографии ждем от вас, Лика.
– Почему от меня? – Лика перебирала полученные бумаги.
– Фотограф журнала в декрете.
Елисея Павловна вздохнула. Фотограф был в декрете уже шестой год, а нового найти не разрешал Марк. Экономил.
– Еще что-то?
– Соберите все сюда, – Елисея Павловна указала на тонкую папку. – Чтобы не потерять.
Лика все аккуратно сложила под пристальным взглядом Елисеи Павловны. Она была очень дисциплинированной и страшно ненавидела бардак. Может именно поэтому они с Жориком и не ладили…
– Статья в светлых и дружественных тонах, – наставляла она. –Громкий хочет финансировать журнал и оказать материальную поддержку лично Марку.
– Вы – прекрасный организатор! – улыбнулась Лика.
Несмотря на суровый взгляд, ее вычурную строгость и даже жесткость, требовательность, Елисея Павловна была профессионалом, ей можно было доверить, попросить совета. Она все делала прекрасно.
– Увы. Я лишь перебираю мусор в чужих спальнях.
Елисея Павловна грустно посмотрела в окно, вспоминая совсем иную работу, от которой, как она считала, был толк. И пусть она не любила ностальгировать по прошлому, оно то и дело появлялось перед глазами и скользило нарочито медленно, как скользит последнее солнце в ноябре, прощаясь с небом.
***
Лучи солнца скользили сквозь безупречно чистое окно по стенам, в этом блестящем свете танцевали сотни пылинок, маленьких, крошечных, незаметных.
Утренняя сонная магия окутывала всю кухню, медленно покачивалась, словно в танце, задевая все вокруг, завлекая в свой танец под мягкую музыку утра.
Лика медленно и аккуратно нарезала овощи, что-то помешивала в кастрюльках. Она безумно любила готовить, но мало кто любил есть то, что она любила готовить.
Дверь резко хлопнула: мелодия тишины
В кухню ввалился Егор – старший брат Лики. Высокий, большой, словно медведь. Но самый добрый и заботливый, словно сказочный медведь. Они были очень похожи с Ликой: общие черты лица, одинаковый цвет волос, добрый характер, свойственное обоим упрямство. Он неуклюже протиснулся между шкафами к столу. Кухня была слишком маленькой.
– Еда! – он хлопнул руками. Кто сам готовить не умеет, тот любит все то, что готовят другие. Егор знал об этом и всегда восхищался кулинарным талантом сестры.
– Ты сегодня рано. – Лика поставила на стол тарелки, в которых было перемешано что-то яркое, пестрое. Главное, чтоб красиво было.
– Всю ночь на ногах. По городу колесил. Отдохну часа два и опять поеду. Напарник мой, Гришка, помнишь? – Егор махнул рукой. – Просился поменяться дежурствами. Чтоб я опять на выходные пропал.
Егор работал в полиции и чаще всего родным домом ему служил кабинет. Его постоянно не было дома: ночами, днями. В праздники. Летом. В Рождество.
И чувствуя свою вину, Егор старался вырваться из круга запутанных расследований, чтобы побыть дома, но не всегда получалось. Лика не обижалась. Она тоже ставила работу выше себя, а еще она понимала, что благодаря его самоотверженной работе с юных лет, Лика ни в чем не нуждалась.
Именно из-за работы в их личной жизни было пусто словно в пустыне, по которой вот-вот прокатится перекати-поле.
– Но я ему отказал, – продолжал Егор, наслаждаясь салатом. Или это была каша? – Я же обещал. На грядущих выходных – в деревню. К тете Лиде. Да, поедем? Отдохнем. Воздух там такой, чистый.
Егор улыбался, предчувствуя предстоящий отдых. Лика отвернулась к столу, на котором готовила. Впервые выходные срывались не из-за работы брата, а из-за нее.
– Не получится в деревню…
Лика предугадывала реакцию брата. Егор всегда считал ее работу чем-то между хобби и баловством, хотя за это платили. И отпустить сестру в неизвестном направлении, где поджидают тысячи опасностей, на его взгляд, было недопустимо. Край безрассудства. Она мысленно строила диалоги, в которых могла убедить его в обратном. Ни в одном мысленном диалоге не убедила.
– Я еду в командировку.
– Ты? – Егор засмеялся. Но сразу же закашлялся, видимо дошел до красного перца, который и создавал такую яркость блюда. – Что за глупости? Ты же не моряк, не летчик.
– Мне нужно взять интервью у бизнесмена из городка Витево…
– А что, столичные уже все опрошены? – резко прервал Егор. Он стихийно соображал, как помешать планирующему отъезду.
– Они не соглашаются, – Лика улыбнулась и села рядом. – Вкусно?
Егор молчал и ел, хмурясь, обдумывая.
– Витево. Сто пятьдесят километров всего…
– Марк твой, совсем полоумный? – Егор его недолюбливал. – Ты, по сути – единственный человек, который все делает в журнале. И тебя ехать в какую-то глушь?