Звери Гора
Шрифт:
Я решил пройтись вдоль деревянных помостов. Может, куплю себе на ночь девочку, а утром продам.
Над огромным павильоном для торговли рабынями колыхался голубой шелковый купол.
Издалека донесся запах верра. Воздух был чист и прозрачен.
Внутри павильона, как всегда, царила суета. Длинные деревянные подмостки тянулись, насколько хватал глаз. За день их было не обойти. Я медленно побрел вдоль невысокого помоста, читая написанные мелким шрифтом вывески: «Девушки Сорба из Турии» или «Рабыни принадлежат Теналиону из Ара».
Закованная в цепи невольница
— Купи меня, господин!
Я прошел мимо. Две рабыни стояли спиной друг к другу, руки их были скованы. Большинство невольниц стояли на коленях или сидели на помостах. Одна девушка высоко запрокинула голову, врач осматривал ее зубы. На другой платформе осуществлялась кормежка: раб притащил огромный котел с водянистым супом. Девушки поочередно опускали в него пригоршни, после чего долго облизывали пальцы и вытирали руки о тело.
Основные торги начинались вечером в павильоне, после захода солнца, хотя многие предпочитали покупать рабынь прямо с платформ. Всех рабынь продать никогда не удается. По окончании ярмарки всегда остается несколько сотен невостребованных девушек. Их забирают по оптовой цене крупные рабовладельцы и развозят по мелким рынкам, где продают со своей накруткой.
— Как ты считаешь, встану я перед тобой на колени? — спросила меня озорная рабыня, весело подмигнула и впилась зубами в плод лармы. В следующую секунду она увидела мои глаза, побледнела как смерть и бросилась ниц.
— Прости меня, господин!
Невольницу била крупная дрожь. Кажется, до нее дошло, как близко она оказалась к смерти. Ларма откатилась к краю помоста.
Я пошел дальше. Какой-то мужчина ощупывал ноги хорошенькой рабыни, прикидывая, стоит ли она запрошенных денег.
— Где новые рабыни? — спросил кто-то.
— На западных платформах, — ответил голос.
Поскольку делать мне все равно было нечего, я пошел в сторону западных платформ.
Как только девушка окончательно и бесповоротно осознает, что стала рабыней, с ней происходят фантастические перемены. В ней высвобождается дикая сексуальность. Ее перестает волновать мнение свободных женщин, которые в глубине души всегда завидуют раскрепощенным и независимым рабыням. Она понимает, что теперь у нее нет выбора, она стала тем, кем должна была стать, она — рабыня. В глубине души каждая женщина мечтает кому-либо подчиняться, для рабыни подчинение составляет суть и смысл ее существования.
Между тем жизнь рабыни полна своих трудностей, и временами ее никак нельзя назвать легкой и приятной.
Рабство есть рабство. Желания рабыни никого не волнуют.
Ее могут в любую минуту продать и перепродать.
Ее могут высечь плетьми, подвергнуть пытке и даже убить по первой прихоти господина.
Она никогда не знает, кому достанется.
Ей постоянно приходится лезть из кожи вон, чтобы угодить человеку, который ни во что ее не ставит.
Величие рабыни состоит в том, что она рабыня. В этом же заключается ее несчастье и трагедия.
Как бы то ни было, цепи женщине всегда к лицу.
Я посмотрел на невольниц. Сразу видно, на кого ошейник
Я уже собирался покинуть западные платформы, когда внимание мое привлекла четверка скованных между собой хорошеньких невольниц. Трое были темноволосы, одна оказалась блондинкой. Рабынь еще не успели переодеть. На беленькой красовались обтрепанные по краям выцветшие джинсовые шорты. Синяя рубашка была завязана узлом на загорелом животе. На второй девушке были обтягивающие брючки и свитер. Свитер порвался, из дыры соблазнительно выглядывали груди. Перехватив мой взгляд, землянка стыдливо попыталась спрятать их за остатками материи. Я рассмеялся. Дурешка еще не поняла, куда она попала. На Горе такие штучки не проходят.
Между тем у всех четверых в ушах висели сережки. Удивительно, что на Земле, где женщины всеми силами пытаются обмануть природу, до сих пор сохранился этот обычай. Меня глубоко тронула эта маленькая деталь: все-таки им не удалось до конца вытравить здоровые инстинкты.
— Я требую, чтобы со мной поговорили, — неожиданно произнесла девушка в разорванном свитере, обращаясь к проходившему мимо человеку. Тот изумленно уставился на обнаглевшую рабыню.
— Немедленно пришлите сюда говорящего по-английски человека! — громко повторила она.
— Прикуси язык! — ответил мужчина и коротко, без замаха треснул ее в зубы.
— Он ударил меня! — запричитала землянка, вытирая кровь с разбитых губ.
Остальные невольницы испуганно притихли.
— Он меня ударил, — растерянно повторила девушка. Очевидно, ей и в голову не приходило, что такое может случиться.
— А вдруг они заставят нас целоваться? — в ужасе спросила красотка в джинсовых шортах.
— Значит, будем целоваться, — проворчала девушка в разорванном свитере.
— Неужели они осмелятся? — сказала третья.
— Никто не знает, на что они способны, — ответила четвертая.
— Они не имеют права! — решительно произнесла блондинка.
— По-моему, здесь это никого не волнует, — вздохнула девушка, которую ударили по лицу. На некоторое время все затихли, потом блондинка в шортах спросила:
— Интересно, к какой категории пленников мы относимся?
— А как ты думаешь? — раздраженно ответила девушка в порванном свитере.
— Ты хочешь сказать, что мы рабыни? — в ужасе воскликнула блондинка. — Только не это!
«Любопытно, — подумал я. — А ведь вначале мне показалось, что именно она меньше других стесняется своей сексуальности. Выходит, коротенькие шорты и голый животик были самообманом. Очевидно, ее нередко посещали смутные желания. Выставляя напоказ свое тело, она бросала вызов мужчинам, которых боялась и ненавидела».
Разумеется, все четверо были босы. На Горе рабыням редко разрешают носить сандалии. Это большая привилегия.