Звёзда II
Шрифт:
— А это не так маловажно, как кажется, Викта. — отец поцеловал дочь и встал. — Всё, хлопцы-девчата. Прощайтесь и давайте нашей дочке-сестричке возможность вкусить телесной и духовной пищи. А там она и Морфею должна дань вернуть. Теперь-то она спать будет без лекарств и гипноза.
— Именно, пап. Спасибо, братики, спасибо, сестрички. До завтра. Спокойной ночи всем. — Виктория откинулась на высокие подушки и нашарила сенсор опускания спинки кровати. Зашелестевшие приводы придали кровати полное горизонтальное положение и Виктория блаженно вдохнула и выдохнула несколько раз
Как она и говорила, с аппетитом умяв лёгкий поздний ужин, Виктория включила ночник и, снова подняв подушки, взяла сшивку-тетрадку, оставленную Ричардом. Её взгляд побежал по строчкам и через несколько минут для нее не существовало ничего кроме этих строчек и созданного ими мира. Через полчаса Виктория сама не заметила, как её глаза закрылись и сшивка выпала из её расслабившихся пальцев, птицей накрыв одеяло. Софит автоматически выключился.
Месяц строгой реабилитации Виктории всё же пришлось пройти до конца. Родители приезжали теперь реже, врачи также не беспокоили Белову своими визитами, убедившись, что пациентка и не помышляет нарушать режим и не выполнять многочисленные предписания.
Через месяц Виктория снова оказалась у себя дома в своей комнате и на следующий же день пошла в школу. Опасный период был окончен, но теперь Виктория была закрыта для всех служебным коконом, которого не существовало только для Ричарда, её родителей, братьев и сестёр, а также для многочисленных подруг.
В один из предпоследних дней своего пребывания в кризис-центре, Виктория попросила своего отца придти к ней буквально на четверть часа рано утром.
— Пап, можно тебя попросить?
— Можно, доча. — отец вопросительно посмотрел на дочь, полусидевшую в постели и перебиравшую листки сшитой Ричардом тетради. — Ты хочешь, чтобы я…
— Я хочу, чтобы ты передал для двух моих незнакомых друзей подарки. От меня.
— И кто эти незнакомые друзья? Я их знаю?
— Гога Велидзе и Вердан Леплевский. Но подарки, пап, индивидуальные. Для Гоги — вот этот пакет, а для Вердана — этот. Сможешь поручить кому-то из стажёров?
— Смогу, доча. Ты уверена?
— Уверена. Ты хочешь знать причину?
— Если ты согласна…
— Она проста. Именно они узнали о том, что я в опасности на десять секунд раньше СБ Московска. Они задержались в школе, чтобы отладить новую систему глобального позиционирования, обкатывая её на базе данных учеников школ, расположенных в нашем районе. И именно благодаря им СБ и медики смогли успеть раньше…
— Хорошо, Викта. Ты меня убедила. Если дело обстоит именно так — они без всякого сомнения достойны твоих подарков. Я поручу двум своим стажёрам встретиться с ними. Или ты хочешь режим Деда Мороза?
— Если можно, пап. Незачем, чтобы они знали, что стажёры связаны с тобой.
— Разумно. Срок?
— Ближайшие два дня. Я пробуду ещё здесь пять дней и не надо, чтобы они связали мое присутствие здесь с подарками.
— Ты плохо оцениваешь их мыслительные возможности, доча.
— Возможно, пап. Я, в принципе,
— А вот этого не надо, доча. Тебе Ричарда вполне хватает.
— Я должна отпустить Ричарда, пап. Он и так безвылазно сидит здесь и пытается выполнять свои задачи дистанционно, ломает свой график как тростинку каждый день. Это слишком большая жертва с его стороны, ведь я уже в норме. А эти ребята… Они спасли меня, избавили от физической боли… Разве это не основание им доверять, пап?
— Ты считаешь, что им можно дать доступ?
— Да, пап. Но я полагаю, что впрямую им они не воспользуются. Они понимают, что я ещё не в полной форме. Вот когда приду в школу, возможно я с ними и встречусь. Это — более вероятно.
— Хорошо. — отец встал. — у тебя ещё сегодня плавание в бассейне и купание в зале Водопадов, а также кислородный коктейль и релаксация. Не забыла?
— Нет. Ты уже уходишь?
— Именно. Я ещё приду сегодня вечером, после семи.
— Буду ждать, пап. — Виктория проводила отца взглядом и углубилась в чтение очередной тетрадки Ричарда.
— Гога, ты получил пакет? — Вердан вошел в лабораторию, где его друг по обыкновению колдовал над схемами системы глобального позиционирования. Часы показывали четыре часа дня с минутами.
— Получил, Вердан. И не знаю, как правильно на него реагировать. — молодой человек посмотрел на вошедшего приятеля и жестом пригласил сесть на соседнее кресло. — Получается, что она знала всю ситуацию посекундно. Это просто адская нагрузка на психику.
— Согласен. Но откуда, Гога, она знала, какие стихи мне нравятся и какие картины я люблю? Я никому об этом не говорил. А она прислала мне давно разыскиваемые мной два альбома Лайошко. Это просто страшная редкость, в большинстве своём он известен в дисковых а не в бумажных версиях. И ей таки удалось достать именно бумажные.
— Ты альбомы внимательно смотрел?
— Конечно. Антикварная редкость, я даже автоматом перчатки и фильтрационную маску надел. Даже не подумал, что могу без этого обойтись. А уж три сборника стихов, кстати, тоже бумажные… Антология. Я час читал не отрываясь… Пища богов…
— Вот и я также, Вердан. У меня, конечно, меньше подарков, но и здесь она угадала стопроцентно. Главное, она написала мне несколько строк на грузинском языке. А я знаю, что он у неё даже в пассивных языках не числится. Более того — написала часть не прозой, а стихами. Согласись, для этого надо языком владеть гораздо более искусно, чем в пассивном режиме. — сказал Гога, оторвавшись от экранов.
— Во-во. Я уже отослал информацию о получении подарков ей на домашний сервер. Она одна из немногих, кто дома содержит локальную сеть и несколько серверов. Даже страшно представить объёмы её локальных накопителей…
— Они огромны. Я тоже направил информацию о получении подарков с благодарностью. Но написал и на грузинском, и на украинском. Думаю, ей будет приятно.
— Уверен в этом, Гога. Но это — лучшее свидетельство того, что она не числит нас в стандартном большом списке вынужденных чужаков.