Звезда любви

Барбьери Элейн

Джейс услышал бессвязный лепет Селесты, когда мужчины подошли и уложили Бака на кровать.

– Надо кому-нибудь съездить за Док Мэгги, – непререкаемым тоном заявила Онор.

– Как вы смеете отдавать приказы в моем доме! – Нежное лицо Селесты покраснело от ярости. – Я сама прикажу послать за Док Мэгги, если она будет нужна, – набросилась она на Онор, затем повернулась к Баку: – Прости, я не успела тебе помочь, когда ты соскользнул с кровати, но Док Мэгги тебе не нужна, да, Бак? Ты сейчас себя хорошо чувствуешь, правда? –

заговорила она уже более мягким тоном.

– Поезжайте за врачом, – нахмурилась Онор, поворачиваясь к работникам.

Митч шагнул к двери.

– Стой, где стоишь! Я не желаю видеть в этом доме Док Мэгги, поскольку в ней нет необходимости, – злобно процедила Селеста. Она обратилась к тяжело дышавшему Баку. – Скажи, дорогой... мне нужно звать Док Мэгги или с тобой все будет в порядке? – прошептала она.

Бак тяжело дышал.

– Дорогой?..

– Нет... Со мной все хорошо, – с трудом выговорил он.

Селеста взглянула на Онор с победной улыбкой.

– Вы слышали, что он сказал? А теперь можете все уходить. Мне не нужно помогать заботиться о муже.

Выходя последним, Джейс закрыл за собой дверь, и работники вернулись на кухню. Сев за стол, Джейс стал наблюдать за Онор. Она поставила на стол блюда с едой и молча вышла.

Джейс наполнил свою тарелку, порезал жареное мясо на кусочки, полил их соусом, взял кусок свежего хлеба и решительно принялся за еду.

Онор вздохнула, чтобы успокоиться, и вытерла слезы. Почему ей так тяжело видеть страдания Бака? Она едва знала его и, наверное, не захотела бы знакомиться с ним поближе, если бы у нее была возможность.

Перед мысленным взором кухарки стояла победная улыбка Селесты, и к страданиям Онор прибавилось чувство обиды. Бак получает то, что выбрал сам. У него красивая молодая жена, поразительно красивая молодая жена. Даже сейчас, когда казалось, что каждый его вдох может стать последним, он потакал ее желаниям!

Онор сглотнула слезы. Бетти Ганнон всю жизнь любила человека, который не был достоин ее любви. Все очень просто.

И все же ее мучил один вопрос: какое ей до всего этого дело?

– Онор...

Онор стерла слезы со щек и повернулась к Джейсу, стоявшему за ее спиной. Его голос был спокойным, почти без эмоций.

– Бак – упрямый старик. С ним все будет в порядке.

– Ему плохо. Кто-то должен известить Кэла, – всхлипнула она.

Она не была готова услышать резкий ответ Джейса:

– Неужели для вас это просто возможность снова увидеть его? Он женат, Онор, разве это не имеет значения?

– А должно?

Онор почувствовала на себе тяжелый взгляд Джейса и вдруг поняла, что он имел в виду. Ей стало обидно.

– Кэл женат, а я погналась за ним... А теперь я ищу предлог, чтобы увидеть его снова, вот что вы подумали?

Онор смотрела на потемневшее лицо Джейса и с трудом сдерживала слезы.

А она уже начала верить в то, что в нем есть что-то особенное... что он, кажется, видел ее насквозь и знал, какая печаль таится в ее сердце. И зачем-то она заставила себя поверить в то, что, несмотря на внешнее равнодушие, он не был таким на самом деле. Но он не лучше остальных, не лучше тех мужчин, с которыми она была знакома в своей жизни, мужчин, открыто осуждавших ее и делавших ей грязные намеки.

– Я до сих пор считала вас другим. Теперь я знаю, что вы такой же, как все, – сказала она тихо, стараясь скрыть свое разочарование.

Не сказав больше ни слова, Онор обошла Джейса и ушла, не оборачиваясь.

Глава 6

–Да, Джейс Рул работал здесь какое-то время.

Ларри Мотт окинул взглядом рыжего ковбоя, подъехавшего к крыльцу его дома в тот час, когда день подходил к концу. На заднем дворе суетились работники, доделывая то, что не успели сделать за день. Они подняли головы, когда во двор въехал всадник и спросил Рула, и вернулись к работе, когда Мотт вышел на крыльцо.

Мотт машинально погладил свой живот, на его морщинистом лице, обрамленном бородой, заиграла улыбка, когда он подошел к незнакомцу поближе. Лицо этого человека скрывала тень от шляпы, но у него был вид работяги, если судить по мускулистому торсу и состоянию уже изрядно послужившего седла.

– Но Рул здесь больше не работает. Через месяц я ему сказал, что он мне больше не нужен. Признаться, я ему не доверял. Он усердно работал и хорошо выполнял мои приказы, но он был слишком уж тихим. Бывшие заключенные все такие – они тихие, пока не набросятся на тебя, – продолжил дородный ранчер.

– Как вы узнали, что он сидел в тюрьме?

– Он приехал в город в почтовой карете. У него не было ни лошади, ни денег, а вид у него был такой, будто ему пришлось несладко.

Мотт пожал плечами.

– Мы расположены достаточно близко от Хантсвиллской тюрьмы, и я сразу понял, почему он так выглядит. Я не нанял бы его, если бы мне тогда и правда не нужен был еще один работник. Я заплатил ему и отпустил, как только смог.

– Вы оказались умнее меня.

– То есть?

– Он меня обманул. У Рула мои деньги, я хочу их забрать.

– Здесь вам не повезло, дружище. Когда Рул уезжал отсюда, у него в кармане была всего пара долларов.

– Это после того, как вы ему заплатили?

– Я платил ему жильем и едой, а еще я отдал ему старую клячу. – Мотт пожал плечами. – Это ему не слишком понравилось, но, по-моему, этого было достаточно для человека, только что вышедшего из тюрьмы.

– Что ж, где-то он должен осесть, думаю, тогда я и получу с него должок. Он не сказал, куда направляется?

– Нет, к сожалению. Он не сказал, а я не спросил.