Звезда Надежды
Шрифт:
Сол молчал.
Он засыпал.
Он хотел сказать драку слова благодарности, но колючий, горький ком в горле, казалось перехватил эти слова, не дал им родиться.
— За нами придут, Сол.
— Брик…
— За нами придут.
Их уносило дальше и дальше, кружило в пустоте в неторопливом вихре смерти, и Сол понял — совершенно отчетливо, что никто спасти его с Бриком не успеет. Понял и успокоился.
Он перестал сопротивляться наползающему на сознание дурману, расслабился и как то быстро стал спокоен. Только досада, появилась и
Зря.
Засыпая он слушая, как где — то в дали, по радиосвязи шумят чьи — то голоса, раздаются команды.
— Брик….- голос Сола тихий и хриплый едва смог перекрыть голоса в эфире: — из — за меня… Прости.
Брик не ответил.
«Он ждал этого» — подумал Сол Дин с пониманием: — «Он уходит вместе со мной…»
И Сол Дин — монтажник, и недоинженер, потерял сознание.
Глава четырнадцатая. Домой
— Привет, друг, — произнес Бриг и сел на мягкий, кожаный стул рядом с кроватью больного: — Я принес тебе плоды Иулы, ты их любишь.
Он положил белый пластиковый пакет с овальными, красными плодами на тумбочку рядом с изголовьем постели Сола, сложил передние лапы — руки на коленях лап — ног.
Сидеть так драку было неудобно.
Больничная палата госпиталя была ярко освещена лампами — панелями под потолком, белые, матовые стены отражали свет, большой, круглый иллюминатор напротив драка показывал правую сторону БЭТа. Там, над строительными площадками, летели, зависали модули и буксиры, где — то у пришвартованного космолета чья корма — широкая, как чашка, высовывалась из — за блестящего края иллюминатора, сверкали яркие голубые огни электросварки, и если присмотреться хорошенько, то можно было разглядеть маленькие фигурки монтажников в белых и желтых скафандрах, стоящих на каркасе Транспората.
— Спасибо, — Сол попытался привстать, бережно держа левой рукой правую, висящую на перевязи и прижатую к его груди: — Ты сам — то как? — Сол улыбнулся.
— Я, нормально, — узкие губы драка слегка улыбнулись: — Ходил, написал объяснительную в комиссии Монтажных Работ.
— И?
— Кажется они хотят меня наградить, Сол. Медалью. За спасение в космосе.
— О! Это хорошо.
— А тебе вынесут выговор.
— Хм. Это плохо.
Они рассмеялись оба, одновременно, и стало просто и легко.
— Балка перебила твой страховочный трос. Комиссия считает, Сол, что ты растяпа. Не уследил. Она тебя слегка задела, могло быть хуже.
— Ну, после такого события им просто необходимо на ком — то отыграться. Ты прикроешь меня своей медалью, Брик. Они не посмеют отказать герою.
— Трепло.
Сол потянулся здоровой рукой к пакету Брика, невольно морщась от боли в руке, достал один плод, хотел было откинуться на спину, но передумал, сказал:
— Угощайся.
Драк фыркнул в ответ, ответил:
— Я не ем эту дрянь, ты же знаешь.
— Кости скоро срастутся, — Сол впился зубами в мякоть плода, по его
— Подавишься.
— Врач говорит, что могло быть и хуже. Ребра долго заживать будут. Мы, вообще хорошо отделались, Брик. Если бы не ты…
Брик опять фыркнул.
Он смотрел на жующего Сола, слушал его слова и улыбался.
Брику было хорошо.
И еще, ему было неловко, хотелось поскорее уйти отсюда, и отправиться куда — нибудь, например, в оранжерею «Бублика», посидеть в еловом лесу, где кажется, что ты дома, на Оре, а не далеко в космосе.
Он смотрел в лицо говорившего с ним Сола, смотрел, как тот довольный и радостный, жует плод — перепачкался соком, облизывается и вытирает руки о свою цветную пижаму, а сам прислушивался к себе.
Где — то в глубине души Брика шевелилась грусть и тоска по дому, тихо нашептывала ему о прошлом, говорила об утраченном. Ему очень захотелось закрыть глаза и представить себе один из тех дней, когда он был счастлив, вообразить, что вернулся в прошлое и там, в далеком прошлом, он смеется словам Лайксу, и она — родная, близкая, его часть, его душа, она всегда будет рядом, потому, что не может случиться ничего такого, чтобы их разлучило. Он жил ею, а она жила им…
— К тому же, Брик, они не отпустят меня отсюда раньше времени. — Сол доел плод, потянулся к пакету за следующим: — Врач сказал, что не раньше, чем через несколько дней, хотя я и сейчас здоров, как бык. Ну, почти здоров…
Через полчаса в палату вошла медицинская сестра — высокая флорианка в белом комбинезоне, и Брик ушел.
Он отправился на семнадцатый ярус «Бублика», где находилась оранжерея.
Там, в тишине маленького леса, глядя на имитацию журчащего ручья, он будет вспоминать, Лайксу и их слова, ее запах, ее взгляд…
Выйдя на широкий перекресток третьего уровня, Брик двинулся, следуя вывеске — указателю к лифтовой площадке.
Трое флориан — монтажников стояли у левой стены и о чем — то тихо говорили. Брик почти уже миновал их компанию, как вдруг услышал за своей спиной насмешливые, брошенные ему в след, слова:
— Герой. Молодец.
— Наградят.
— Вот его подружке радости — то будет!
Он уже замер, остановился, не поворачивался.
— Он оставил ее дома.
— Одну?
— Одну.
— Это неправильно, Тукч. А вдруг она сбежит?
Он поворачивался в их сторону, казалось целую вечность, увидел флориан, их лица, их глаза.
— Не сбежит. Драки держат своих самочек на привязи. Он привезет ей новый ошейник…
Лайксу была с ним.
Он думал о ней, и слова этих флориан, прозвучали словно удар в лицо.
В ее лицо.
Душная ярость налила его тело огнем, бросилась в глаза, и за мгновение до прыжка драка, трое флориан замолчали.
В прыжке вперед — стремительном и немом, Брик выпустил из своих толстых, неуклюжих пальцев острые, длинные когти и, обрушившись на этих троих, нанес первые убийственные удары.