Звезда по имени...

Бандильерос Ганс

Сидя на своей кровати, я потянулся силой к спидбайку, что стоял внизу, и начал его неполную разборку – снял с помощью телекинеза болты, стальные панели, репульсорную вилку и микрореактор. Как оказалось, я зря беспокоился – местная техника жрала бензины и масла в весьма ограниченном количестве – только как смазку для дроидов и топливо для реактивных двигателей, и никак иначе, потому что все маршевые двигатели звездолётов были исключительно на реакторах. Реакторы в свою очередь питались особым синтетическим топливом, которое представляло собой скорее концентрат-желе, созданное из самых различных минералов и материалов. Теоритически, спектр топлив для кораблей и наземной техники был крайне широк, и реакторы, практически все, жрали практически всё. Но, как это всегда бывает, вмешивается его величество реальность. Топливо можно было залить в реактор то, на которое он не рассчитан в штатном режиме и получить прибавку в энергоотдаче, а можно повысить ресурс, дефорсировав с помощью мягкого,

низконасыщенного топлива, двигатели и энергосистему. Правда, отдача упадёт сильно. Отчасти такое универсальное решение энергетической проблемы умножало на ноль все топливные кризисы. А уж, сколько баек и легенд среди контрабандистов посеяла такая деталь – не счесть, от мифического супертоплива, до злых составов, «разбавленных ослиной мочой». Но полёт от Кореллии до Татуина стоил мне, в топливном плане, всего около сотни кредитов – невероятно дёшево, учитывая, что двигатели и гипердрайв будут работать долго.

Я снял реактор с спидбайка, незаметно для себя задумавшись и поменяв топливо и масло, перешёл к модификации его. За неделю управлюсь. Первыми жертвами стали репульсоры – они были вычищены от малейших изъянов и ускорились почти в полтора раза, дальше пришла очередь силовых кабелей. В отличии от машины, это основные топливопроводы, так что их я с особой тщательностью разобрал на кусочки и металл проводов превратил в сплав, найдя для этого случая более подходящий состав, при котором сопротивление уменьшилось процентов на пять. Собрав обратно и положив их в сторону, а чувствовал всё, что происходит прямо подо мной, в грузовой кабине, я отлично, я взялся за руль. В целом, компоновка ястреба была классической, с точки зрения дизайна он был похож на мотоциклы восьмидесятых – начала девяностых годов. Я не имел ничего против дизайна, но всё же снял панели корпуса и изменил их форму – теперь байк напоминал гоночный мотоцикл, причём самый, на мой взгляд, современный. Плавные обводы бортов так-же легли рядом с байком – работа заняла у меня пару часов, но я не собирался останавливаться – следующим препарируемым стали сидения, вилка репульсорного руля. Слегка принизив, и сделав сидение более углублённым, я обеспечил себе в будущем хорошую посадку. Ну и наконец, самое главное – сердце байка, его реактор. Поскольку остальные части могли выдать параметры большие, чем он может обеспечить, я усилил реактор. Правда, это легко сказать – машина была довольно сложной, и прежде чем приступать, мне пришлось хорошенько потрудиться с пониманием его работы. От корабельного реактора он отличался сильно. Подправив металлы и активную зону, в которой происходило выделение электричества в результате химической реакции загруженного топлива и катализаторов. Топливо было уже в реакторе, и он работал «на холостых», выдавая энергию в никуда. Чтобы повысить его мощность, пришлось немного покочевряжить сам механизм катализатора, чтобы реакция проходила активней и в активную зону попадало больше топлива, а так-же существенно переработать процесс выделения электричества – все проводники были заменены на уже опробованный мною сплав хромиум-медь-сталь – сплав хорошо себя зарекомендовал. Так как хромиум был сверхпроводником, мне пришлось провести его тонкими нитями сквозь общий топливопровод, так, словно это был большой канат из нитей, хромиумных, стальных, медных... Наличие в металле сверхпроводника и его постоянный контакт с остальными металлами давал потрясающий прирост в производительности системы, хотя и требовал отдельно изолировать и стабилизировать получившийся молекулярный канат с помощью обмотки из нитей нейраниума. Но это было уже просто – всего то и делов, что растопить его и соединить тонкий, как фольга, слой нейраниума и сам провод. Стабилизировалась система быстро – нейраниум был невероятно тяжёлым металлом со средней проводимостью. Впрочем, рано записывать меня в гениальные техники – я лишь «разгонял» железо, упрочняя и улучшая металлы и изменяя конструкцию, по образу и подобию топовых моделей, которые видел и чувствовал в других машинах. Такие технические решения были излишни для байка – они были на высотных спидерах, реакторы которых вырабатывали энергию почти как маленькие челноки. Делать это же, но в миниатюре было слишком накладно – во-первых, когда нужна большая скорость, можно воспользоваться более мощным байком или спидером, или даже истребителем, но вот вставлять мега-мотор в байк… увольте.

Дополнил я всё это красивым стилизованным ветровым стеклом. Вернее фонарём, как на самолёте, иначе не скажешь – оно было выше уровня головы пилота и ветер, по идее, должен огибать всю верхнюю поверхность байка, защищая меня от случайного камешка. Это было, конечно же, не стекло, а прозрачный металл, из которого делали иллюминаторы на космических кораблях. Собственно, достать металл для моих опытов было проще простого – достаточно взять на мусорке космопорта старые ненужные детали и переплавить их, попутно подчистив металл и восстановив его структуру.

После проведённых работ, я телекинезом и силой собрал машину, и прощупав её, не найдя изъянов, не заметил, как заснул. Работа отняла много времени и моральных сил – постоянное поддержание внимания было невероятно тяжелым делом. Зато я

мог похвастаться, что могу перебрать байк, даже находясь в соседней каюте – просто силой мысли. Я крут. Эта способность могла пригодиться – например, вывести из строя дроидов, которых тут считают за пушечное мясо, или например, быстро отремонтировать чего-то даже не заглядывая туда физически. Как бортмеханик я был определённым мерисью, но не особо по этому поводу гордился или вернее сказать – не заморачивался. Контроль над силой я тренировал прекрасно, становясь всё более и более искусным в деле изменения физического мира. Правда, моей заветной мечтой было научиться влиять на живые организмы, так, как у меня получается это с металлами. Я даже решил купить себе подопытных кроликов, но пока что руки не дошли воплотить задуманное. На Татуина можно было найти местных ящерок, а уж пустынная живность вроде мышей там не была редкостью.

Задумавшись о мышах, я окончательно заснул…

Утром, одевшись в костюм путешественника на своём корабле – рубаху из грубой ткани, такие же штаны и тапочки, я, взяв в руки чашку с горячим травяным чаем, вошёл на пост управления. Там, в просторной кабине, был Эрдва. Перед кораблём было марево гиперпространство, множество пролетающих мимо точек, затемнённых объектов, которые невозможно было рассмотреть. Скорее всего, это оптические иллюзии создаваемые полем гипердвигателя.

– Ну как тут? – спросил я у Эрдва, отхлебнув из чашки.

– Вышли на генеральный курс, капитан! – ответил дроид, и пожужжал какими-то сервомоторчиками или репульсорами.

– Вот как? Расчётное время прибытия?

– Пять дней, четыре часа двадцать минут, капитан!

– Значит, ещё пять дней… – нахмурился я, считая оставшиеся до конца каникул дни. Выходило, что за исключением времени пути туда-обратно у меня было девятнадцать дней, которые я мог потратить на что угодно. Задерживаться долго на Татуине не имел никакого желания – награбить много денег я там не смогу, участвовать в гонках? Вроде как сезон, но пока что светить нет надобности, да и ставки на победителя прошлого сезона должны быть не такие выгодные как в прошлый раз. Единственное, что я мог получить от Татуина, кроме конечно же найма кого-нибудь для слежки, это покупка нелегальных товаров – мощного вооружения для корабля, которое было в общем то и не особо нужно, так как я всегда мог уйти в гипер, даже без навикомпа и расчёта пути. Ещё были гипердрайвы высокого класса, оружие, металлы…

Металлы… Татуин, по сути, был гигантским, колоссальным кладбищем кораблей. В его песках нашли последнее пристанище корабли самых разных рас и самых разных эпох – начиная с кораблей бесконечной империи Раката. Джавы зарабатывают на жизнь тем, что ищут в пустынях металлолом и прочий мусор, и продают его – и ведь не остаются без работы! На этих кораблях можно найти древние, которым уже более десяти тысяч лет, агрегаты. Конечно, они давно и надёжно устарели, но я подумал, что неплохо было бы пройтись с помощью моего сканера силы, и посмотреть, что есть в песках. Там можно было найти хоть чёрта с рогами и гипердвигателем меж ними…

Правда, большинство кораблей были просто оставлены там, так как выработали свой ресурс – утилизация есть не самый дешёвый способ избавиться от корабля, к тому же сдать на металлолом не всегда удаётся, вот и бросали где попало…

Сканер силы был у меня развит достаточно неплохо – на Мандалоре я почувствовал весьма рассеянный металл через многометровый пласт камня, так что уж корабль…

Это могло стать прекрасной тренировкой моим способностям. Конечно, я бы не отказался от обучения бою, так как в плане фехтования был полным нулём, но не замыкается же круг способностей силы на махании светопалкой и причинении вреда окружающим?

Вообще, путешествие в гиперпространстве, я имею ввиду обычное, легальное путешествие, это так скучно! Вот у контрабандистов жизнь действительно интересная – патрули, от которых они бегают, проходят через астероидные поля, которые к тому же имеют чудовищно нестабильную гравитацию, садятся на планеты с разреженной атмосферой, где приходится искать временное убежище, зарываются во льда полюсов планет с водой, да и просто гоняют почём зря по тем местам, в которые ни один нормальный человек не поведёт свой корабль. Контрабандист-пилот это настоящий ас в пилотировании, который может выжимать из возможностей своего корабля всё до последней капли. А так – сел, приказал дроиду лететь туда-то, и лети себе белым лебедем, ни неполадок, ни адреналина, ни ускорения…

Мы вышли на генеральный курс – в лексиконе контрабандистов это означает что навикомп, которым был оборудован корабль, рассчитал главный прыжок – от Кореллии по второстепенному маршруту один прыжок до главной межзвёздной трассы, а потом ещё раз, но на этот раз уже до самого Татуина. Татуин расположился на довольно выгодном для контрабандистов всех мастей месте, что ещё и поддерживало жизнь на этом песчаном шарике.

Поэтому, я искал, чем себя занять. Время уходило словно бы сквозь пальцы – приходилось терпеть то, что мне ещё пять дней, пять драгоценных дней мотать до планеты. Это… раздражало. Но не более того – учёба не была для меня непосильной ношей, да и желание, наконец, увидеть Алессию маячило на краю сознания.