Звезда ведьмы
Шрифт:
Елена кивнула. Толчук уже поведал им историю о предательстве своего предка, которое произошло в этой самой пещере, за что он получил имя Клятвопреступник.
— Что еще мне нужно знать? — спросила Елена. — Какое послание ты должна передать?
— Я пришла сказать тебе, что вы сражаетесь не с тем врагом, — проговорила тень ведьмы. — Все это время.
— Но Темный Лорд ищет способ отравить самое сердце Земли. Ты сказала так сама, — выпалила Елена.
Сизакофа кивнула:
— Это
— Тогда как Темный Лорд может не быть нашим врагом?
Море мерцающих нитей колыхнулось.
— Ты не слушаешь. Он может быть врагом, но он не тот враг. Пусть остальные, кого ты собрала вокруг себя, встретятся с Личуком и его тьмой. Ты же должна подготовить себя к истинной опасности для мира.
— И что это?
Фигура помчалась сквозь воздух, прошла сквозь Врата и остановилась, паря, перед Еленой. Одна темная рука поднялась и коснулась ее щеки, ощущение одновременно жара и холода обожгло ее.
— Не что, а кто, — прошептала Сизакофа.
— Кто? — эхом повторила Елена.
Ведьма наклонилась к самому ее уху. Елена не почувствовала дыхания, но услышала ответ:
— Ты.
Елена отпрянула пораженная:
— Я?
Призрак снова приблизился к ней:
— Приходят темные времена, предсказанные века назад пророками многих земель. Все нити пророчества тянутся к одной душе — не к Личуку, а к тебе, Елена Моринсталь, наследница ведьм и эльфийской крови. Ты держишь нити судьбы мира.
— Что я должна делать?
— Ты предстанешь перед выбором, поворотным моментом пророчества. Твой выбор либо обречет все на гибель, либо спасет все. В этом и кроется истинная опасность.
— Как? — Елена выпрямилась, в ней разгоралось пламя гнева. — Я, конечно же, выберу спасение мира, даже ценой собственной жизни.
Ведьма мрачно улыбнулась:
— Вот в чем опасность, о которой я говорила, вот почему я заперла часть своего духа в камне на все эти века. Я пришла сказать тебе, что твой выбор — в любом случае — обречет все.
Елена смотрела на нее измученным взглядом, затем тихо проговорила:
— Тогда что же мне делать?
Сизакофа покачала головой, отчего ее серебряные волосы пришли в движение.
— Я не могу ответить. Все судьбы смешались в темном водовороте, что грядет. Никто не может увидеть, что лежит по ту сторону.
— Но…
Темная фигура приблизилась:
— Загляни в свое сердце. Посмотри на друзей, которых ты любишь. Найди свой собственный путь из тьмы — путь, который не увидит никто, кроме тебя.
— Как?
Ведьма вновь протянула вырезанную из эбонита руку и коснулась пальцем груди Елены — прикосновение льда и огня.
— Ответ уже здесь. Ты должна найти
Эррил лежал в оцепенении. Каждое движение отзывалось в сломанных ногах яростной болью. Однако, когда он увидел Елену, отпрянувшую от ведьмы с отчаянием на лице, он попытался освободиться от упавших на него камней.
Елена упала на колени на каменном полу, словно тяжесть слов призрака сломала ее.
— Елена! — крикнул он, но она осталась глуха к нему. Он протянул к ней руку, но она была где-то слишком далеко.
«Что же ведьма сказала ей?»
Пока они разговаривали, он видел, как их губы шевелятся, но ни он, ни другие не слышали ни слова. Какая-то магия приглушала их речь.
Затем тишина была нарушена. Ведьма говорила с Еленой, но теперь все могли слышать их.
— То, что я сказала тебе, ты должна сохранить в своем сердце. Никто из присутствующих здесь не слышал наши слова.
Елена подняла на нее глаза — ее лицо было маской страха.
— Как я могу молчать об этом?
Сизакофа опустилась на колени и протянула руку, чтобы вытереть слезы Елены, выступившие на глазах.
— Потому что ты должна. Ты знаешь это сердцем. Ты можешь ослабить их решимость, когда им больше всего нужно быть сильными. Это послание — лишь для тебя. Это то, с чем ты должна встретиться.
— Но как я?.. — Елена оглянулась на остальных. Ее взгляд остановился на Эрриле. — Как?.. — прошептала она, роняя слезы.
Ведьма проследила за взглядом Елены. И Эррил обнаружил, что смотрит в ее темные, лишенные возраста глаза. Они, казалось, спрашивали у него что-то — но что?
Пока он пытался понять, Сизакофа заговорила с Еленой:
— Я не знаю ответы на все вопросы мира. Лишь то, что грядет.
Елена закрыла лицо руками, плача. Сизакофа продолжила смотреть на Эррила, безмолвно требуя от него чего-то.
Эррил, пойманный в каменную ловушку и измученный, сделал единственное, что мог.
— Елена, — позвал он тихо.
На этот раз она услышала его и опустила руки.
— Я люблю тебя, — сказал он, встретив ее взгляд. — Какое бы горе тебе ни пришлось нести в своем сердце, я всегда буду рядом с тобой.
— Эррил, — всхлипнула она так, словно у нее было разбито сердце. — Ты не знаешь…
— Я знаю, — прервал он ее. — Я люблю тебя… и остальное не имеет значения.
— Но…
— Я люблю тебя, и ты любишь меня. Разве это не так?
Она кивнула, рыдая. Эррилу никогда не хотелось обнять ее больше, чем сейчас. Но он не мог. Он мог лишь произнести эти слова, утешить ее теплом своего сердца.