Звездная каторга: Ария Гильденстерна
Шрифт:
— Плоскопуз. Уж не знаю, как он зовётся по-вашему, по научному, но вон он, у развалин фермерского дома спину на дороге греет... — и верно, впереди, рядом с разрушенной пластиковой коробкой колониального строения на дороге разлеглось камбалообразное тело широченной рептилии.
— Объедем? — предложил Кай.
— Ну уж нет — будем давить!
— Стоит ли?
— Не боись! Мы ведь не пешком про нему пройдёмся. Сквозь броню плоскопуз ничего не сделает. Он только и умеет, что ноги отгрызать по колено... Так как его зовут по-вашему, по-научному?
—
— Фу ты, какие сложности!..
Миг — и новонаречённый камбалоид кракнул под тяжестью вездехода. Что ж, молча вздохнул Кай, отворачиваясь: и животину раздавленную немного жаль, но с другой стороны — сама виновата. Нечего было грызть ноги-то человеческие.
Человек — существо мстительное.
5
Вскоре после трагической для плоскопуза встречи впереди показался мост через ручей. Другой мост через тот же ручей, и отчего-то — никем не охраняемый.
Может, какая-то тварюка здесь охрану всю перебила?
— Нет, — замотал головой Брандт, въезжая на дощатый настил, — я хорошо этот мост помню. На нём сроду никого не стояло.
— Но в чём же тогда логика? — воскликнул Кай. — Как можно понять два моста, один из которых сторожат от зомбяков шестеро с огнемётами, а другой поодаль никто не сторожит — проходи-не-хочу?
Вездеход переехал на ту сторону ручья и двинулся по дороге, забирающей вправо, вниз по его течению.
— Так и понимай: через этот мост зомби не ходят. Далеко им, видать.
— А откуда они идут?
— Ну, со стороны того моста и идут. Я точнее не узнавал, мне без особой разницы... О, гляди, ещё один камбалоид плоскопузый впереди разлёгся. Сейчас мы его! — Крак!
Плоскопузы глуповаты, сделал вывод Кай. Подставляются почём зря. Ложатся под вездеходы, не пытаются убегать. С чего бы?
— Наверное, многовато их расплодилось, — рассудительно произнёс Брандт. — Вот и регулируют численность. Типа того.
Вскоре стало ясно, почему дорога перешла на ту сторону ручья. Сам ручей разлился до таких размеров, что ручьём его больше не назвать, только речкой, а с того берега, который вездеход покинул, к самой воде подошла массивная скала, которую понизу и не объедешь. Может, это та самая скала Утюг?
Хорошо бы Каю оставить эту последнюю догадку при себе. Но как же он мог не похвастаться, особенно когда дорога сделала поворот, за которым открылся водопой? Не сказать, что на том водопое встретились одни хвандехвары, но они здесь были, определённо, главными хозяевами.
— Всё точно, — ляпнул Кай, — водопой у скалы Утюг. И вон хвандехвары.
В низких ивовых зарослях прятались, а по сути, лениво пригибались, десятка два-три контрастно выделяющихся хвандехваров бурого окраса, а на открытом лужке у воды кучно паслись травоядные млекопитающие — два крупных стада, в которых без труда угадывались ксеноаналоги терранских антилоп и пятнистых оленей. Если верны сведения о ночном образе жизни хвандехваров, то время для их охоты
— Скала Утюг? — переспросил Брандт. — Надо бы посмотреть, — он привычным движением остановил вездеход и развернул карту.
А ситуация-то была не столь уж благостной.
Как только вездеход остановился, хвандехвары мигом позабыли о своём ночном образе жизни. Все три десятка бурых — шасть из зарослей. И ещё с десяток зелёных, которые до поры с зарослями сливались.
— Брандт! — предостерегающе воскликнул Кай.
— Погоди, счас её разыщу, эту скалу Утюг... — не поднимая глаз, отвечал водитель, причём успел ещё и зевнуть во весь рот. — А, ну ты прав, это здесь.
— Хвандехвары! — надо было с этого слова и начинать, но что за неудобное для выговаривания название — впору язык сломать.
Брандт, наконец, поглядел наружу, и, заметив плотную стену скачущих к вездеходу бурых тел, резко стартанул. Самая резвая из добежавших тварей с разбегу распласталась на лобовом стекле — Кай отшатнулся от её пронзительного алчущего взгляда. Вслед за первым шлепком по кабине раздалась целая дробь, и изломанные тела хвандехваров мало-помалу закрыли чуть ли не весь обзор.
— Так им и надо, — мстительно сказал Брандт, — ишь, добычу нашли.
И, развернувшись на неслабой скорости, чтобы струсить поналипших тварей, снова направил машину в самую гущу.
А что для этих рептилий добыча? Надо полагать, остановившийся вездеход. А кто ж его, спрашивается, остановил, Брандт не подскажет? В общем, ему бы не злобствовать, а уроки извлекать — хотя какие там уроки?
Брандт взаимно преследовал хвандехваров до тех пор, пока очередной удар лобовым стеклом о раззявленную пасть не выдался сильнее всех предыдущих. От места столкновения пошла радиальная сеть трещин и, словно гигантская паутина, протянулась через всю кабину.
Нового удара такое стекло не выдержит.
— Тьфу, Чужак, — выругался водитель, — я ж забыл выставить силовой экран! — и поспешно ретировался с поля боя, более не ввязываясь в излишние стычки.
Несколько разъярённых особей — может быть, все, что остались у водопоя в живых, преследовали вездеход ещё минут десять. Причём им доставало прыти его догнать, но атаковать на ходу не сдюжили, выбились из сил — отстали.
Брандт пустил покалеченный вездеход потише, чтобы вписываться в повороты без замирания сердца — не своего, так каевого.
А ведь можно было с самого начала промчаться вдоль водопоя на пределе скорости и никого не спровоцировать на штурм лобового стекла. Впрочем, Брандту об этих выводах сообщать бесполезно. Надо бы их сформулировать в самом общем виде, чтобы никого персонально не обидеть, и включить в число 'рекомендаций ксенозоолога', которых от Кая ждут по возвращении из Нового Джерихона.
Если при брандтовом стиле вождения приведётся ещё вернуться.
Ой, а что замаячило впереди слева? Не Шпанский ли это лес, а? Ибо вон та парочка вьющихся над дорогой тварей — не шпанки ли, случаем?