Звёздная тень

Лукьяненко Сергей

— И что теперь, Биг? Нашёл. Подслушал разговор. Что дальше?

— Ты несёшь лишь горе, Пётр. Ты явился в наш мир, непрошеный и незваный. Ещё и с… этим.

Я посмотрел на Зерно.

— Ты не станешь его использовать, — сказал Биг. Совершенно спокойно, утверждающе. — Не сможешь. Ты не из нашего мира. Тень не приходит насильно, и это единственное, что нас спасло. Думаешь, ты первый, кто получил такой подарок? У меня тоже было Зерно, Пётр. Знаешь, где оно? Сгорело в лучах Матушки. Я знал, что нам не нужна Тень. И я смог избавиться от этого подарка. Я ведь тоже прошёл мирами Тени, Пётр. Не знаю, сколько планет увидел ты,

а я был в двенадцати мирах. И все они — грязь и боль. Миры, нуждающиеся в помощи. Когда-нибудь мы сможем её оказать.

Надо же.

Ник Ример и я вместе с ним — мы лишь повторили путь Бига. И каждый увидел в Тени лишь то, что хотел. Командор Биг — плацдармы для вмешательства, место для приложения Дружбы.

— Интернат изолирован, Пётр. Накрепко. Я пришёл один, я верю, что у тебя хватит благоразумия не сопротивляться. Да, конечно, у тебя есть свои особые возможности… Но тебе всё равно не уйти.

— А как же неправильная аксиома Рида? — воскликнул Тиль.

Биг одобрительно посмотрел на мальчика:

— Здесь следует исходить из принципа Меньшего Зла.

Ага. Я же говорил это тебе, Тиль…

— Пётр, ты сражался достойно. Но ты проиграл. Не потому, что мы сильнее, а потому, что правда на нашей стороне. В тебе нет веры, согласен? Ты тоже не в восторге от Тени. Так что не стоит множить ошибки…

Он поднялся. Вздохнул, протянул руку:

— Отдай Зерно. Оно не принадлежит тебе, Пётр. Ты ведь всё равно не сможешь активировать Врата в нашем мире.

— Тогда чего ты боишься, Биг? — спросил я.

— Твоих ошибок. Новых жертв. Ты уже добавил зла, Пётр. Представил мальчикам свою сторону правды, свой взгляд на наш мир. Жёстко, цинично…

— Заронил зерно сомнения?

Биг не понял. Это была земная фраза, буквально переведённая на язык Геометров.

— Теперь с ребятами придётся работать лучшим Наставникам Родины.

— Ничего, справитесь. Я думаю, у вас и детские санатории имеются.

— Ты циник, Пётр. Подумай тогда о своём мире. Мы ведь едины, и нам всё равно жить вместе. Дружить, бороться, идти к счастью. Давай поступим так — ты отдашь мне Зерно. Оно будет уничтожено. А мы вместе отправимся в центр Дальней Разведки. Поговорим о твоей расе, о том, что мы можем дать друг другу. Не считай нас догматиками, Пётр. Вовсе не обязательно низводить ваш мир до Каменной Эры. Мы можем…

Он буквально сыпал возможностями, предложениями, альтернативами. Контакт на равных, Дружба, помощь — ведь сейчас Земля в полном подчинении иным расам… Всё то, что говорил мне дед, предлагая выбрать меньшее из зол. Мир Геометров не статичен, он эволюционирует, и так ли он плох, готов ли я сейчас поручиться, что Земля живёт по более справедливым законам…

Да, может быть, ты в чём-то прав, Биг. Ваш мир ищет свой путь. Так же неумело, как наш, но не скатываясь до безразличной вседозволенности Тени.

И я действительно не вправе возвращать вас в Тень, от которой вы так отчаянно убегали. Нет во мне той веры, что нужна для этого.

Всё, что он сейчас говорит, даже не на меня рассчитано. Я, в конце концов, никуда не денусь. Надо, чтобы я сдался, признал свою неправоту — перед этими вот мальчишками, которых посмел уверять, что их мир несовершенен.

— Идём… идём, Никки…

Он зря это сказал. Поморщился, словно извиняясь за свои слова. Но Ник Ример во мне вздрогнул и потянулся наружу.

— Биг-альтруист, —

сказал я. — Почему ты так не любишь это прозвище? Ведь не со зла мы тебя так называли. Ты всегда отстаивал самые добрые решения, минимальные потери, терпение к чужим обычаям. А прозвище не любишь…

— Пётр!

— Ник. Ник Ример. Ты прав, Пётр Хрумов не может решать за наш мир. Но я — я могу.

Ник Ример подбросил Зерно. Подбросил — поймал. Огненный шарик рассыпал сноп колючих искр.

— Конечно, Биг. Это ведь почти невозможно решить простому человеку — изменить весь мир. Для обычных людей есть Тень. Но мы-то регрессоры. Мы привыкли решать за целые миры. Удивительное чувство, правда?

Я всё ждал, когда Биг рванётся. Он никогда не брезговал силовыми решениями, тут никакой альтруизм ему помехой не служил. Но он всё ещё не верил.

— Может, мы потому и ушли от Тени? Не только оттого, что нас оскорбили чужие миры, живущие по своим обычаям. Просто там решает каждый… но только за себя.

— Не делай этого, Никки! Не впадай в свой детский максимализм! Родине не нужна Тень!

— Мы давно утонули в тени, Биг. Мы все. С того самого дня, когда слово старшего стало для нас законом. Когда мы привыкли верить в Наставников… увидели в учителях богов, в каждом встречном — друга, в каждой звезде — вызов. И продлили своё ослепление в вечность. А я не терплю ничего вечного, Биг! Совсем недавно, совсем, я читал стихи своему кораблю. Хочешь, я прочту их тебе, Биг? Ты ничуть не худший слушатель, а я никогда не решался читать стихи при тебе…

Биг молчал. А Ник Ример, никогда, с далёкого детства, не читавший стихи для других, сказал:

Голос детства из дальней дали до отрочества долетает Подросток его презирает и слышать его не хочет Нет нет он бормочет это вовсе не я это просто ребёнок который не знает что говорит Но ребёнок всегда говорит только то что знает даже если молчит и особенно если молчит А подросток растёт вырастает но покуда ещё не подрос он не может в себе подавить ни смятенья ни смеха ни слёз Воспитателям хочется чтоб из него получилось подобье прочих которых они уже вывели на дорогу но подростку не хочется думать в ногу и не хочется по приказу мечтать… Ему бы в детство опять.

Ник Ример засмеялся, Ник подмигнул мальчику Тилю.

Зерно вновь взмыло в воздух. Биг следил за ним, готовый рвануться — когда сумасшедший Ник и чужак Пётр, слившиеся воедино, позволят ему упасть. Наверное, это был символ, позволяющий Зерну прорасти, — падение.

Пётр Хрумов поймал Зерно.

Ник Ример позволил ему упасть.

Огненный шарик, разбрасывая искры, нырнул в мохнатый «соломенный» ковёр.

Второй я сжал в руке.

Биг упал на колени, протянул руки вслед Зерну. Хрустнула разрываемая ткань ковра. Блестящий, гладкий пол был чист. Никакого Зерна. Ничего.