Звездное вещество
Шрифт:
– А что ты скажешь, если он станет начальником цеха? Женя растерянно остановилась.
– Сашка, нет! Ты шутишь, Сашка?
– Нисколько. Матвеев в начале будущего года отбывает на пенсию. В качестве замены называют только одну фамилию – Величко. А что? Тридцать три года – возраст Христа. Самое время восходить на Голгофу. Я не против. Тем более, что вознаграждается это неплохим окладом и солидной ежемесячной премией...
Мы стояли посреди моста. Посторонились, пропуская неспешно ехавшую автомашину. Женя взяла мои руки.
– Все сказал? – спросила она, встряхивая меня за кисти нетерпеливо и даже обиженно. – Теперь помолчи, не торопись мне возражать, а я тебе вот что, Санечка, скажу – нет, нет, и еще раз нет! Разумеется, триста лучше, чем двести десять, я считать умею. Но как же твои эксперименты? Ты который год у Пересветова в "приходящих исследователях"? Тоже ученое звание придумали! Четвертый? Сколько еще так будет? Мне надоело слушать твое "как сажа бела". Это даже и маленькую Машку не устраивает. Что-то ты о возрасте Христа сказал, но тридцать
– Женя, подумай, вдруг с этим вообще ничего не выйдет! Бьемся мы с Рябинкиным, бьемся, а результата нет. Что это? Эффект ускользает или его не существует в природе? Вдруг моя теория – дым? Такими назначениями, как начальник цеха, в наше-то время не швыряются.– Санечка, "солнышка на ладонях" мне хочется больше, чем новых сапог. Понимаешь меня?
– Хороший технолог много ценнее плохого исследователя.
– Вот-вот! Став начальником цеха, ты и вовсе все забросишь Скажешь нет? Да я уже и доводы все твои слышу. Несолидно, мол, на чальнику цеха в детские игры играть... Освободись же ты, наконец, о рабства и отдай себя всего делу, которое действительно стоит труда и лишений. Внуки вот этих девочек будут гордиться тобой, если ты добудешь свое "звездное вещество"!
– Ну, хватит вам! – закричала Даша, дергая Женю за руку.
– Неинтересно же так разговаривать, – резонно заметила Маша. "Действительно неинтересно, – подумал я, сердясь уже всерьез.
Будто бы она лучше меня разбирается в моих делах! Завтра все решит ся. Если эксперимент опять закончится неудачей, надо ставить точку".
А Женя протягивала мне руку и светло улыбалась. И я побороть раздражение, хотя веселее не стал. Дружно, всей семейкой держась за руки, мы прошли до конца мост и повернули налево вдоль берега речки к своему дому.Мы уже три года занимали "двадцатиметровку" в двухкомнатной коммунальной квартире в добротном доме "сталинской" еще постройки. Из большого окна открывался чудный вид. Вся река, от сияющего закатным огнем переката на северо-западе до излучины на востоке, где она, словно полуобняв, обтекала город, была видна из нашего окна. За рекой в сосняке свежей посадки виден был институт и цеха экспериментального завода. "Скопцовский" корпус в виде замка резко выделялся из сугубо индустриального своего окружения. Называемый "папина работа", этот замок, тем не менее, служил резиденцией сказочных принцесс и королей на многочисленных Дашкиных рисунках... Хорошенькое дело – подавай ей "звездное вещество" и все тут! В открытое окно уже втекал вечерний холод. Я закрыл окно, задернул штору и зажег свет...Я вышел на кухню. Там у большой чугунной раковины стояли на табуретках Маша и Даша. Были открыты оба крана холодный и теплый. Тихо гудела колонка. Свершался обряд симметричного умывания рук. Пол был обильно полит водой. Соседка Татьяна с выражением долготерпения возилась у плиты.
– Папа, только не говори: "Девочки, хватит!" – закричала Даша.– Лучше скажи нам: "Девочки, мойте руки чище!" – подхватила Маша.
– Разберись-ка ты с этим безобразием, – сказала Женя. – Я пойду достирывать. И непременно скорми чистюлям творог. Им кальций нужен.– Между прочим, – сказал я дочерям, – я уже знаю продолжение нашей сказки. Чем скорее вы поужинаете и уляжетесь в постели, тем скорее узнаете, что было с нашим котом Мурчиком дальше.
...Часа через полтора, когда дети, наконец, уснули, я вышел на кухню, щурясь от яркого света. Женя сидела в моем "рабочем углу", разложив гранки, беспощадно перепаханные правкой. Я встретил ее іатаенно счастливый взгляд и вдруг испугался, что сам не испытываю сейчас такого же чувства к ней. Что это? Уж не пересыщаюсь ли я счастьем?
– Слушала я твою сказку, пока белье в коридоре развешивала, -сказала Женя. – Здорово ты сочиняешь. Тебе бы, Санечка, в литературу, а мне бы к твоей установке... – Женя стиснула кулак, и в глазах засветился азарт. – Ух, я бы там все так раскрутила! Правда, я тебе завидую, Величко, жизнь интереснее литературы.
Я понял, что Женя хочет продолжить тот "неинтересный", по мнению Маши, разговор. Но я все еще был смятен и растревожен и только виновато улыбнулся.
– Завтра поговорим. Завтра после эксперимента, Женечка!
– Будь другом, положи в мою сумочку, там на столике под вешалкой, – сказала Женя, протягивая мне свои бумаги. – Утром в электричке доделаю.
В эту ночь мне впервые приснился пугающе ненужный сон, в котором была Юлия... Снилось то, чего никогда не было – прощание после получения дипломов. Мы сидели рядом на зеленом сундуке в прихожей, страшась прикосновения, как электрического удара. За окном близко и подробно был виден кирпич брандмауэра. И день снаружи был июньский солнечный, и свет его обильно втекал в узкую, всегда затененную расщелину между домами. Полумрак в прихожей был разбавлен этим золотисто-медовым светом. Нам было нужно что-то сказать друг другу, но я не мог назвать ее имени. Оно непроизносимо было и запретно. И не мог отвести взгляда от милых губ с глубокими уголками... Вдруг потянулся рукой к светлой прядке на ее виске, чего делать уж никак не следовало, и проснулся. Боль, вынесенная из сна, наяву мгновенно обернулась мучительной виной и стыдом. Я невольно простонал и прижался щекой к горячему и наяву любимому плечу.Уже в первые месяцы жизни дочерей я почувствовал, что стал относиться к Жене по-другому, с каким-то новым оттенком нежности... Во время ночных кормлений я помогал ей управляться с орущими Машкой-Дашкой. Что-то приносил, что-то уносил, обмывал, смазывал, пеленал, пока умиротворенные дочери не затихали, симметрично припав к маминой груди.
Пожалуй, следующая зима оказалась еще счастливее предыдущей! Мы получили через профсоюз вот эту "двадцатиметровку". Дочери уже начали ходить и лепетать, но Женя еще не работала. У меня креп ко наладилось дело в цехе, и я мог теперь выкраивать время для своего заветного, стал мотаться в Дубну – выпрашивать у физиков шеститонный магнит от списанного циклотрона. Пересветовские однокашники по МИФИ охотно его нам отдали, но на пути встал некий администратор, который никак не мог или не хотел определиться с формой финансовых расчетов и безаппеляционно говорил мне: "Да не нужен он вам, ей богу! Будет где-нибудь на задворках у вас ржаветь. Подумайте, во что вам обойдется одна только его перевозка!" Была мягкая многоснежная зима. Приезжая в Дубну, полупьяный от обильного тихого снегопада, я шел через лес к Ядерному центру, и радостно верилось -вот построим мы свою установку и тогда!.. В конце концов, "моя взяла", и шеститонный магнит на мощном "КрАЗе" поехал в Синявино.
Вакуумная камера, сделанная Рябинкиным по моим эскизам, была уже не просто разрядной трубкой, как в наших с Кухаревским экспериментах в Таганроге. Она допускала быструю переборку, обеспечивала смену наполняющих газов и подачу на электродную систему больших импульсных напряжений. Она была способна проанализировать параметры плазмы и "запомнить" явления, промчавшиеся за микросекунду... Впрочем, это чудо экспериментальной физики удалось довести до необходимого совершенства лишь к лету 67-го.Я тогда вернулся из Коктебеля, где Женя отважно осталась с дочками еще на один срок в "татарском домике". Как верилось в успех при первом включении установки! Но результат сильно разошелся с теорией – на пять, примерно, порядков. Не удалось нам сходу получить вещество звезд – "белых карликов". И потянулась эстафета переделок и усовершенствований. За два последующих года мы с Рябинкиным отвоевали только два порядка величины плотности. Эффект наблюдается, но в тысячу раз слабее ожидаемого! В чем причина? В чем?
Женя пошевелилась, подняла голову. – Не спишь. Почему, Санечка?.. Спи, родной.
И снова сладко уснула... Как это подтрунивает старый толстый лис Матвеев? "Что настоящему мужику от жизни нужно? – спрашивает он и начинает загибать пальцы. – Чтобы работа ладилась – это первое. Чтобы жена любила и дети хорошие росли – это второе и третье. На все это должно мужика хватать, и еще должно от него немножко оставаться для хобби – хочешь марки собирай, хочешь с удочкой у лунки на морозе сиди, а хочешь – бегай, как наш Величко, в лабораторию к Пересветову и делай неведомые миру опыты... Что там у тебя, Сашка, гениальный прорыв в неизвестность или бред собачий?" Сколько раз уже я сам задавал себе этот вопрос. Наверное, я уже давно забросил бы все к чертям, как после пролитой ртути, если бы не молчаливая готовность Рябинкина реализовать любую мою выдумку и не Женина энергичная вера в мой талант...Я стал думать о себе и о Жене, о самом удивительном чуде на свете – чуде совпадения, когда двое находят друг друга. Вспомнил один синий ветреный денек на Каре. Мне виделся неудержимый ход карской воды, плавные завитки и линии музыкального дыхания, врезанные в известняк сумасшедшими половодьями... И вот уже наша байдарка понеслась по Каре то ли к Ледовитому океану, то ли в сон...Проснулся от прикосновения Жениных губ к моему виску. Не отрывая глаз, попытался поймать ее, чтобы притянуть к себе и ответить жадным утренним поцелуем. Но Женя ловко увернулась, беззвучно смеясь. Она уже была одета к выходу и, отодвинув рукав, посмотрела на часики.– Вернусь поздно, – сказала Женя. – Нужно заглянуть к больной сотруднице. Тебе сегодня забирать дочерей из сада, не забудь! А еще купи в обеденный перерыв ведро слив. Вчера трайлер разгружали у овощного. Чудесная поздняя венгерка. Не скучай. Привет!Щелкнул замок входной двери. Зазвучали, затихая, каблучки на лестнице. Предстоящий день разворачивался в моем воображении планом последовательных действий.Перво-наперво следует разобраться, почему на операции заварки ^ стала сильнее нормы размагничиваться первая секция у "Эльфа". Второе: поручить кому-нибудь построить "статистику" для "Эликсира" и попытаться прокоррелировать ее с допусками на катоды. Не здесь ли отмычка к снижению брака? В обеденный перерыв сперва занять очередь у овощного, а потом забежать домой за ведром и заодно перекусить. После обеда внимательно пройтись с инспекторским надзором по линейке "Эха-1", даже там начала разбалтываться технологическая дисциплина. Нет, с этим можно и повременить до понедельника!.. После обеда старший технолог цеха, с ведома ревнивого Матвеева, разумеется, превратится в физика-исследователя. К тому времени Рябинкин должен бы уже подготовить установку... Впрочем, есть еще одна забота. Нужно еще зайти в кассу взаимопомощи, выписать три сотни – максимум, что дают в руки. С отложенными семьюстами это даст тысячу. А где взять еще две сотни? "Рениш" 1911-го года это здорово!Пора уже было поднимать дочек в детсад. Непростая задача – заплести четыре косы! Дашина розовая пятка высовывалась из-под одеяла. Я дотянулся и пощекотал ее чуть-чуть.