Звездное вещество

Черненко Евгений Иванович

– Что это с тобой, Сашка? Придумал что-то важное?– Пока нет, но такие мысли даром не проходят!

Мысль же была такая: "Если бы в начальный момент волна ядер водорода почему-то задержалась и отстала от ионов лития, то она догнала бы основную группу как раз к моменту схлопывания и полу­чился бы уип-эффект с учетрверенной силой, как это у меня получалось летом на цветных камешках!" Но как это сделать? Фантастика, ей бо­гу!В полудремном состоянии я постоял под душем и едва добрел до постели. Мой усталый мозг требовал немедленного погружения в сон, в покой. Я крепко спал, когда пришла Женя. Я не осознал, а скорее ощутил всем своим существом ее приход и обнял ее, свежую и про­хладную, и благословил, как должное, как простой и обязательный подарок прожитого дня, как ежедневный кусок хлеба насущного, вот это самое счастье – радостно почувствовать через полусон ее присутст­вие. Женечка!..Но с этой минуты мой сон не был ни глубок, ни прочен. Стуча­лось откуда-то изнутри или ниоткуда из темных

глубин. Меня будто бы кружило в вихрях схлопывающейся плазмы... В конце ночи бредо­вое это состояние все же сменилось крепким сном. И приснился мне цирк. Мы снова четверо, как тогда, сидели на красных скамейках. И были на арене лошадки с плюмажами. Но не только... В центре арены стояла цилиндрическая клетка, в которой метались мелкие хищники. Послушные щелчкам кнута, лошади понеслись по кругу, а вдогонку им из клетки побежали стаей мелкие хищники...Я проснулся в изумлении: "Ну, и что же это еще за цирк такой?" И тут осенило: "мелкие хищники" – это же ядра водорода! Сплошной катод нашего циркотрона следует заменить сетчатым цилиндром и уже из этой "клетки" инжектировать водород отдельно от лития, то есть посадить туда этих чертовых "мелких хищников"! Так, так! Любопыт­но. Ну, конечно же, они смогут "выскочить" только тогда, когда уип-эффект погонит литиевую плазму к аноду и сетка оголится!.. Еще не проведя даже оценочного расчета, просто по ощущению красоты са­мой идеи, я понял, что решение пришло. Своевременное и поразитель­но легко реализуемое.Был уже рассвет. Стрелка будильника не дотягивалась до тонкой стрелки звонка лишь минут на восемь. Женя спала. Мне не терпелось поделиться с нею своей радостью.– Я придумал, слышишь, придумал, пришло во сне... Еще поката­ется наш министр на "Чайке" с атомным мотором.Женя проснулась. Смотрела расширенными в утреннем полумра­ке зрачками и восхищенно слушала мой рассказ.

– Ты только не заносись, Величко. Что-то подобное я уже читала. А, вот! Химик Кекуле долго не мог расшифровать структурную фор­мулу бензола. Ему приснилась змея, кусающая себя за хвост. Он про­снулся и, наконец, нарисовал бензольное кольцо.

Я поднялся. Отдернул чуть развеваемую ветром штору. За окном ползли низкие серые тучи. За дорогой по берегу речки пламенели липы и клены. Дождя не было, лишь чуть моросило, так что тротуары были не мокры, а только влажны. Осень! Любимое время бодрости, жадно­сти к работе и к этому вот волнению, неутихающему в груди. Время щедрой траты самого себя, этой безудержной отдачи своего сердца, ума и всей вообще души тому, что так любишь – жене, детям, работе.

Я пришел в лабораторию первым. Не терпелось поскорее выло­жить на суд "стаи" свою ночную добычу. Когда все уже были в сборе, я заметил, что с Геркой происходит что-то похожее. И у него "жертвенный бык"? Гера не выдержал, заулыбался:

– Я знаю, как устранить преждевременный перегрев, Акела!

– Подумаешь, я тоже знаю! Давай сядем в разных углах, нарисуем и распишем, как все каждому из нас видится, а потом сличим то, что мы стобой "знаем".

Так и сделали. А остальные стихийно, по симпатиям разделились на две группы болельщиков и ждали результата. И вот листки легли рядом. Гера крикнул:

– И у вас сетка вместо катода, Александр Николаевич? Ур-р-а-а! – Как ты пришел к этому, Гера?

– Всю ночь не спал, выпил ведро кофе. Сидел в общежитейской нашей бытовке и толок-толок воду в ступе, пока логика не привела к решению задачи. А вы как?– Я-то как раз крепко спал! – рассмеялся я и рассказал "стае" свой "вещий сон".

– Да-а-а!.. – восхитился Латников. – Это, как с копателями колодцев! Один землю долбит, а другой проходит с ореховой рогулькой.– Не важно как, если вода в результате найдена. Правда?.. Тебе спасибо за эту американскую статью. Она, хоть и не о том, но навела на мысль.

...Когда наконец удалось собрать новый экспериментальный макет и отладить раздельную инжекцию лития и водорода, нетерпение достигло полного накала. Что покажет включение с СВЧ накачкой? Все понимали, что судьба лаборатории и тематики висит на волоске. Вдруг впереди новый непредвиденный барьер?.. И вот он, упоительный момент – высший момент бытия, когда послушная материя следует по указанному руслу! Всплеск на экране был невиданно острым. Когда расшифровали записи, оказалось – уплотнение 200. С таким уплотнением, возможно, у нас уже получилась и чистая реакция в протонно-литиевом цикле. Но мы этого не знаем. Как обнаружить ее в момент схлопывания?.. Решено было сфотографировать спектр световой вспышки в вакуумной камере циркотрона. В спектре должны наблю­даться линии гелия, который и есть продукт чистой реакции. Я строго предупредил своих держать язык за зубами до решающего эксперимен­та... И вот проявленная Рябинкиным спектрограмма легла на мой стол. И все мои мужики нависли над столом, как игроки в регби. Я на­ложил на спектрограмму кальку с заранее нарисованными в масштабе линиями гелия. Линии совпали. "Регбисты" дружно ахнули. Есть ге­лий! Свершилось!И тут загундосил зуммер переговорного устройства внутриот-дельской селекторной связи. Я нажал клавишу. Как в пустую кастрю­лю, забухтел голос Стаднюка.

– Ты зашел

бы ко мне, Саша. Надо же что-то делать.– Сейчас буду! – откликнулся я, подмигнув своим "термоядерным волкам".

Я словно бы летел над лестницей, как во сне, не касаясь подош­вами ступенек, так был убедителен результат в виде спектрограммы в моей руке. Вид хмурого Стаднюка выражал нескрываемое презрение к адептам "пересветовщины" и "партизанщины", одним из которых яв­ляюсь и я.

– Ты почему не подготовил задание на моделирование процессов на ЭВМ? Я только что звонил на машину. Задания твоего у них еще нет.– Некогда было, Георгий Иванович, просто не до того.– Ну, знаешь, Величко, – не на шутку вспылил Стаднюк, – пора нам с тобой кончать эти детские игры! Тут уж так – либо песни, либо пляски. Если мы с тобой договариваемся, значит, нужно тебе...– На выбор, Георгий Иванович, – рассмеялся я, – могу спеть или же сплясать по вашему выбору.– Что значит? – слегка опешил Стаднюк.– А то, что техзадание по теме "Дебют" выполнено. Полюбуй­тесь.

И тут я выложил перед Стаднюком спектрограмму и кальку! Стаднюк прекрасно разбирался во всех тонкостях "Дебюта", ему не нужно было объяснять, он увидел и вскрикнул:

– Как это тебе удалось?

Конечно же, я соловьем пропел о пришедшем во сне решении. Короткая дрожь пробежала по опущенным векам Стаднюка. Не заметь я этой дрожи, за чистую монету принял бы его восхищение:

– Ну, ты молодец, Сашка! Давай же скорее твою руку, поздрав­ляю! Это нужно немедленно отметить. Это же первый серьезней успех нашего Проблемного отдела! Спасибо, Величко, спасибо!.. Соберем коллектив отдела на митинг и непременно разобьем бутылку шампан­ского об твой циркотрон. Большому кораблю – большое плаванье!

Спуск на воду этого "большого корабля" действительно состоял­ся в конце того же дня в коридоре второго этажа. Еще со времен "Эха" и "Эллинга" я знал, как упорно проводит в жизнь Стаднюк свои вы­думки, даже такие смехотворные, как эта. Отговаривать бесполезно... На столе, покрытом красной тканью, "термоядерные волки" установи­ли циркотрон вместе с магнитом. Висела над столом и бутылка шам­панского, подвешенная к штанге осветительной арматуры. Георгий Иванович сказал яркую прочувствованную речь, пафос которой свелся к тому, что именно изживание примет "партизанщины" из жизни Про­блемного отдела сделало возможным нынешний, мирового класса, ус­пех. Пересветов, сняв очки для внеочередной протирки, с улыбкой слушал эти откровения. Стаднюк выискал глазами меня и по-отечески заулыбался.– Ну, так иди же, Саша, разбей бутылку! Счастливого плавания!Что оставалось делать? Я взял бутылку, отвел ее в сторону на вы­соту вытянутой руки и прицелился в магнит циркотрона. Бутылка ша­рахнулась об угол сердечника. Выплеснувшаяся пенная струя лишь малой своей частью окропила "большой корабль". Добрая же половин ее мощности пришлась на долю ни в чем не повинной Галочки Сафоновой, основательно вымочив ее нарядное платье."Как же он не чувствует пошлости, наш дядя Жора?" – подума­лось мне.Гудел зуммер, возвращая меня в последний день уходящего 73-го года. Ну вот, легок на помине... Голос из кастрюли:

– Величко, ты у себя? Зайди ко мне, хочу с праздником поздравить и дело одно есть.

"Термоядерные волки" заулыбались с отвагой отпетых висельни­ков. Кто-то из них хмыкнул:

– Из нашей сказки сейчас выпустят дух! Я сбежал по лестнице и прошел через зал механической мастерской. В предпраздничный короткий день станки не гудели, металлист занимались их уборкой, и пуст был пока добротный стол, поле сражений "козлятников" в обеденные перерывы и после рабочей смены Стаднюк так и не поменял местоположения своего кабинета. Может быть, из желания быть ближе к домино? А забавно бывает видеть!.. Спускаешься в десять часов вечера, одуревший от усталости и неудач, здесь баталия, и гремят пушечными ударами кости. Азартный игрок Георгий Иванович Стаднюк, кандидат технических наук, начальник отдела, член НТО им. А.С. Попова, кавалер четырех орденов, сражает­ся в паре со слесарем Огарковым против фрезеровщиков Дядькина

Коноплева. Сражается, бывает, и до полуночи. То-то утром, злой, как выкипающий самовар, учиняет всем нешуточные разносы!.. Любопыт­но, вчера сражался? Нет же, вчера был стихийный блиц по шахматам в коридоре второго этажа. Стаднюк все пытался "высадить" Герку Латникова, но тот оказался в ударе и разделывал всех подряд, в том числе и Стаднюка, нисколько не щадя самолюбия этого лучшего игрока в отделе.

В кабинете Стаднюка был еще и Аскольд Селезнев. Стаднюк ска­чал:

– Все в сборе, и парторг отдела и сам Иванушка-Разработчик. Прошу вас обоих дать принципиальную оценку материала в новогод­нем выпуске нашей стенной газеты.– По-моему, все это баловство, игра ума, – сказал Селезнев спо­койным тоном прогрессивных парторгов из отечественного кино.– Почему же? – не согласился я. – В сказке этой есть кое-какая фи­лософия. Сказка ложь, да в ней намек!– Верно! – сказал Стаднюк. – Эта сказка именно ложь, и намеков в ней до хрена. Невысокой пробы намеков – вот в чем беда. Зачем этот курятник"? Скажите, как задело нашу молодежь, что пришлось пов­калывать на стройке! Так ведь все же на равных выкладывались. И что это еще за Царь Горох такой? Это на Бердышева или на министра на­мек? Это уже просто некрасиво...