Звездные флибустьеры
Шрифт:
Сколько прошло времени Антон не знал – наверное немного, но ему почудилось что это длиться бесконечно. Крики жертв и убийц, хруст раздираемой плоти, треск костей...
В голове его проносились обрывки молитв и псалмов которые он слышал когда-то. У него не получалось дочитать ни одной молитвы до конца – память отказывала. Он запинался повторял несколько раз одно и то же сбивался. И лишь в такт ударам сердца билось.
– Спаси и сохрани ото всякого зла... Не оставь меня, Господи! Господи и сохрани! Не оставь меня, Господи! Господь Саваоф, бог моих предков, бог Адама! Ты Справедливость, ты – Закон, ты – Награда и Возмездие, дарующий нам жизнь вечную... Господи, помилуй… Господи, помилуй…
Но для кого просить милости? Для выродка сидящего на троне и повелевающего дьявольской церемонией? Для несчастных, кого режут и рвут на части двуногие звери? Для Айнур, как для причастной к злодействам? Для себя?
Но смеет ли он, сидящий среди убийц, просить за себя??
« Отец Небесный, помилуй мя!!! Помилуй мя! Помилуй мя… Поми…»
И впервые в жизни Антон понял – что значит читанные и слышанные им много раз слова – "присутствие Дьявола". Да – Дьявол был тут, Дьявол смотрел сейчас на него, злобно смеясь, Дьявол был хозяином этой крепости, этой земли, этого мира... Тяжесть сдавила его грудь, и Антон зарычал, встряхивая головой. На краткий миг он увидел довольного Фойриппо на троне, и лишь спустя мгновение понял, что силуэт за его спиной – всего лишь тень и ему почудилось (А может – не почудилось?).
И тогда он решился.
Антон, съежившись, отполз в тень. Ночь пеленой скрыла то, что творили люди.
Он был как никогда спокоен и собран, и знал что будет делать. Он все понимал и знал, знал – чем все кончится, но твердо верил в то что по другому не может. Но перед этим он еще обратился к Тому, в кого верил, хотя сам иногда об этом забывал.
"Господи, Творец, Владыка наш небесный! Я редко молился тебе и плохо верил в тебя! Я часто забывал тебя, и наверное почти забыл! Но если ты меня слышишь – дай мне совершить то что я должен, а потом – да будет воля Твоя!"
Помолившись, Антон осторожно встал. Никто не видел, как он проскользнул вдоль забора и нырнул в ворота, украшенные черепами. У клеток, где держали рабов, часовых не было. Антон с помощью кинжала открыл дверцы и принялся резать веревки на пленниках. Рейси глядели на него как дети, испуганные и не понимающие, что происходит. Антон вывел несколько человек в узкий проход между клетками и подтолкнул, показав на джунгли, до которых было не более трех десятков метров.
– Уходите! Бегите! – твердил он.
Низкорослые тени быстро растворились в темноте.
Антону потребовалось около получаса, чтобы освободить всех пленных. По прежнему никто не поднял тревоги, и он даже подумал с оттенком мелькнувшего превосходства, что для полного разгрома этой базы набитой головорезами хватило бы одной роты планетарных сил иштарианской национальной гвардии. Когда узилища опустели, Антон устремился за последними из беглецов. Ему было все равно – даже если в джунглях они прикончат его, думая что оказывают ему честь, отправляя к своим племенным богам.
Однако он почти сразу потерял освобожденных рабов из виду – те словно растворились в джунглях. Он устремился вперед, сунулся вправо-влево – и заблудился окончательно.
В свете лун деревья принимали самые невероятные формы. На замысловатых, изломанных ветвях держались пучки листьев, и из этих пучков торчали другие ветви, переходящие в листья необычной формы. Отдельными силуэтами на фоне леса выделялись длинные копьеобразные растения. Обвитые лианами так густо, что казалось лиан было больше чем листьев и ветвей.
Он услышал шорох и замер. Что-то медленно двигалось в джунглях. Он нашел узкую тропинку по которой можно было идти нормальным шагом. С тревогой он обнаружил двухфутовой высоты создание на дюжине тонких лапок идущее ему навстречу, – но увидев Скирова оно ринулось в кусты.
После часа бессмысленных блужданий, он, совершенно измученный, сел, опершись спиной на ствол пальмы. Небо видимое сквозь переплетение ветвей, по-прежнему оставалось черным, но звезды потеряли блеск, а красная Талла зашла за горизонт, уступая место бледно голубой Фенно. Близился рассвет.
Он прикрыл глаза, и перед тем как провалится в тяжелый сон, подумал, что если ему суждено быть сожранным каким-то местным хищником, то пусть неведомая тварь сделает это быстро и без мучений, чтобы он не успел пробудиться.
…Невесть откуда прилетел серебряный паукрыл, слепя лунными бликами на зеркальных перепонках.
Антон достал пистолет из кобуры, проверил затвор, хотя создание не проявляло угрозы.
– Они идут, – сообщил вдруг паукрыл писклявым голоском. Они идут и с ними – Королева.
Он открыл глаза и трудом поднялся на ноги.
И обнаружил что всю ночь провел на окраине леса, почти рядом с базой, чья серая ограда была хорошо видна отсюда.
Над хребтами занимался нежно-розовый рассвет. Прямо над головой бледной тенью стояла Коатти – самая маленькая из здешних лун.
А потом он обнаружил, что прямо на него идет толпа вооруженных людей.
Антон прищурился, окончательно проснулся и увидел во главе толпы Фойриппо, за которым семенил пьяненький капитан Идрис. Айнур неотступно следовала за ними, за Айнур вышагивал Хальдриг, имевший вид отставного герцога среди оборванцев.
Они были примерно в двадцати метрах. Антон посмотрел через плечо, как бы прося у паукрыла из сна совета, но того не было – видимо улетел в мир снов по каким-то своим паукрыльим делам.
Как только что во сне, Скиров вытащил "Намбу" из кобуры, проверил затвор... Толпа подошла к пустым клеткам и остановилась. Антон уловил недоумение и злость в гуле голосов. Идрис сначала побледнел, потом покраснел и даже заорал на алуфина – оставшегося, надо сказать, единственным в толпе, кто сохранял поразительное – если не сказать – подозрительное – благодушие.