Звездные коммандос
Шрифт:
– Понятно. Спасибо за предупреждение, - Дэвид допил бренди и встал, чтобы налить еще.
– Я успею свыкнуться с этой идеей. Я думал, что моя нога никогда больше не вступит на Гилер.
Он говорил это, стоя к Винтер спиной.
– Ты мне там нужен, Дэвид. Я не имею ни малейшего понятия, чего можно ожидать в лабораториях. Я даже не знаю, что там искать. Мне нужна твоя помощь.
Дэвид закрыл бутылку и вернулся на свое место.
– Что я могу сделать?
– Расскажи мне про лаборатории. Расскажи все, что
– Разве ты не читала информацию, которая есть в памяти компьютера?
– Да, все данные, что там есть.
– Она подняла свой стакан.
– Почему они не закрыли лаборатории, когда во второй раз дела стали идти хуже?
– Потому что работа, которая там ведется, слишком ценна для Правящих Домов, - стал рассказывать Дэвид.
– Далеко не все результаты опытов противоречивы. Некоторые достижения - новое слово в науке: регенерация тканей, доброкачественный вирус, не дающий отторгаться трансплантированным органам, и множество менее известных преимуществ в медицине. Все это было разработано на Гилере. Если тебе нужны свидетельства, то поговори с жителями Сесара. Они в долгу перед лабораториями за то, что благодаря физическим изменениям смогли жить в таком уникальном мире.
– Ты говоришь, что, несмотря на две огромные промашки, работа лабораторий выгодна?
– В некотором смысле - да.
– В таком случае, как могли случиться эти промашки? Как, по твоему мнению, столь влиятельные и опытные люди могли создать таких монстров?
Дэвид смотрел в стакан с бренди.
– Я не знаю. Пойми, не все ответственны за подобные инциденты, только некоторые из ученых были привлечены к этой работе. Может быть, они просто не смогли противостоять тем силам, тем возможностям создавать жизни в любой форме, и это поразило их воображение.
– Они хотели поиграть в Бога, - подвела итог Винтер, и в ее голосе слышалась насмешка.
– Что-то вроде этого.
Винтер решила попробовать новую тактику.
– Как ты думаешь, что подозревает Федерация на этот раз?
– Не представляю себе, - ответил Дэвид.
– Мое знание о последних работах на Гилере исходит из докладов, опубликованных ими. Ничего нового за последние четыре года я не видел.
– И ты не имеешь никакого понятия, чем они могут сейчас заниматься?
Дэвид покачал головой:
– Нет. А в твоих приказах не было уточнений?
– Мне приказали хорошенько все посмотреть и доложить обо всем подозрительном. Боюсь, больше мне рассказать не о чем. И потом, я не думаю, что Командование знает, что оно ищет.
– Поэтому они хотят, чтобы я поехал с тобой и взглянул на все профессиональным взглядом?
Дэвид глядел на пол, и в его памяти всплывали картины.
– Они считают тебя лучшим человеком, кто способен определить, все ли там в порядке.
– Винтер зевнула.
– Мы будем там уже завтра.
– Тогда у меня достаточно времени, чтобы перечитать последний доклад из лабораторий. Хотя бы узнаю, чем они должны заниматься.
– Дэвид посмотрел на Винтер, безвольно развалившуюся в кресле.
– Почему бы тебе не поспать? Ты выглядишь неважно.
Она улыбнулась, но не пошевелилась.
– Тебя еще что-нибудь беспокоит?
– Да. Меня беспокоишь ты.
– Я?
– не веря своим ушам, переспросил доктор.
– То, что ты мне сказал, - объяснила Винтер.
– Про то, как сильно я изменилась.
Она сделала глоток.
– Я подумала над твоими словами. Не могу понять, что заставило тебя сказать это.
– Если ты ничего не замечаешь, то дело еще более серьезно, чем я предполагал, - решительно сказал Дэвид.
Винтер выпрямилась.
– Дэвид, как ты можешь мне это говорить? Я думала, мы друзья.
– Мы друзья. Именно поэтому я и говорю. И поверь мне, я очень беспокоюсь.
– Хорошо, тогда скажи, какие изменения ты заметил во мне?
– Может быть, будет лучше, если я промолчу.
– Ты не можешь мучить мое любопытство, - запротестовала Винтер. Теперь продолжай, раз начал.
Дэвид сосредоточился на напитке, не решаясь продолжать разговор.
– Мне кажется, ты потеряла что-то очень важное в себе. Или совершенно разрушила это.
– Что именно?
Доктор подыскивал нужное слово.
– Давай назовем это сочувствием.
– Сочувствием?
– Сочувствие, сострадание... что-то вроде этого. Способность чувствовать других людей. Не знаю, сама ли ты сделала это или что-то заставило тебя...
– Он некоторое время смотрел в стакан, а затем встретился с ней глазами.
– Мне кажется, винить нужно Флот.
– Флот?
– Да, твою любимую работу.
Винтер вздохнула.
– Дэвид, ты даже не догадываешься, что значит - управлять кораблем. Я отвечаю за каждого на корабле, не говоря уже о дорогой аппаратуре. И вдобавок мне нужно следить за успешным выполнением задания. Я жонглирую жизнями, ответственностью, заданием. И мне кажется, у меня чертовски хорошо получается. Что еще можно ожидать от меня?
– Я не знаю, насколько это трудно, но я говорю о другом. Можно быть отличным космическим капитаном и чувствовать людей вокруг себя.
– Нет, ты ошибаешься. Невозможно иметь личные чувства в моем положении. Они только мешают, это может привести к беде. И если ты до сих пор не заметил, скажу - идет война. Что с нами сталось бы, если бы я останавливалась посочувствовать людям каждый раз, когда нас атакуют?
– Винтер!
– попытался сказать доктор, но она перебила его.
– Мне приходится все время выбирать и принимать решения. И люди все равно будут умирать, что бы я ни делала и как бы о них ни заботилась. Война означает только борьбу, убийства и смерти.