Звездные короли
Шрифт:
И внезапно ему открылась страшная правда: Лианна никогда его не видела! Она любила его, когда он был в облике Зарт Арна, и лишь потом узнала, что он — это Джон Гордон из XX века. Что случится, когда она увидит его в этом, настоящем обличье? Обманется в своих ожиданиях... найдет его самым обычным, быть может, непривлекательным?..
Гордон неуверенно обратился к Леке Велю:
— Нельзя ли еще стаканчик этого стимулятора?
Тот оценивающе посмотрел на него, затем принес требуемое. Гордон осушил стакан, и тут появился Зарт Арн.
— Что происходит?
— Не знаю, — замялся
Зарт Арн приветливо улыбнулся Гордону:
— Кажется, понимаю. Это из-за Лианны?
Гордон утвердительно кивнул:
— Мне только что пришло в голову, что она... Что она меня ни разу не видела.
— Не беспокойся. Я же описал ей твою внешность. Она просила об этом как минимум десять тысяч раз. — Зарт Арн положил руку на плечо Гордона. Возможно, ей понадобится какое-то время, чтобы привыкнуть к тебе, но наберись терпения. В ее чувствах не сомневайся. Она очень долго ждала — здесь, вдали от своего королевства. Множество раз государственные дела требовали ее вмешательства, но она оставалась здесь. Игнорировала послания с Фомальгаута и не слушала меня. Единственная надежда, что тебя она будет слушать. Скажи ей, Гордон. Скажи, что она должна вернуться к себе.
— Так плохо идут дела?
— Всегда плохо, когда руководитель государства отсутствует. Она, правда, ничего не рассказывает, но послания с Фомальгаута шли сначала под грифом «срочно», теперь — «сверхсрочно». Поговоришь с ней?
— Конечно, — ответил Гордон, радуясь, что новые заботы вытесняют его собственные проблемы.
— Прекрасно, — сказал Зарт Арн, беря его под руку. — Смелее, друг мой. Не забудь — она знает тебя по моим рассказам. И никак не ожидает увидеть Аполлона.
Он так посмотрел на Гордона, что тот не смог сдержать улыбки.
— Спасибо тебе, друг, — с чувством сказал Гордон.
Она ждала его в маленькой комнате с окнами на запад. Снежные пики, казалось, были облиты жидким золотом, а ущелья погружены в пурпурную тень. Зарт Арн проводил Гордона только до двери. В комнате стояла тишина. Лианна повернулась от окна, и Гордон застыл на месте, не в силах двинуться или заговорить. Она была столь же прекрасна, как и в его воспоминаниях: тоненькая, грациозная фигурка, чудесные золотистые волосы с пепельным оттенком, серые, ясные глаза. Что произошло в сердце Гордона, выразить словами нельзя, но он только теперь по-настоящему осознал, что все происходящее — правда.
— Лианна, — прошептал он. — Лианна...
— Вы... Джон Гордон...
Она устремилась к нему, пристально вглядываясь в лицо, как бы выискивая знакомые черты. Ему хотелось раскрыть ей объятия, прижать к груди, расцеловать со всей силой того чувства, которое он накопил за долгие месяцы одиночества, но...
Он не посмел. Остался стоять, несчастный и неподвижный, тогда как она приближалась к нему, напряженно всматриваясь в лицо. Затем остановилась, опустила глаза. Губы ее дрожали.
— Вы шокированы? — спросил Гордон.
— Зарт Арн описал вас довольно точно.
— И я кажусь вам...
— Нет, — живо возразила она, вновь устремляя на него взгляд своих серых глаз. На губах ее появилась
— О нет, — простонал Гордон. — Нет, конечно, не изменились.
И положил ей руки на плечи. Она не отстранилась, но и не сделала встречного движения. Неуверенно улыбнулась и повторила то, что он уже слышал от Зарт Арна:
— Наберитесь терпения.
— Да, разумеется. — Он убрал руки, стараясь скрыть разочарование, и медленно пошел к окну. Сияющие вершины уже погрузились в тень, ледники окрасились глубокой голубизной, на небе проступили первые звезды. Гордон ощутил печаль, столь же холодную и безутешную, как ветер, пролетающий над этими ледниками.
— Зарт Арн сказал, что у вас неприятности.
Она сделала пренебрежительный жест.
— Ничего. Он хочет, чтобы вы уговорили меня вернуться, правда?
— Да.
— Я так и сделаю. Завтра же. Но только с одним условием... — Она вновь приблизилась. В последних лучах уходящего дня лицо казалось бледным и резко очерченным, как на камее. — Вы полетите со мной.
Гордон молча смотрел на нее. Она коснулась его руки и сказала тихонько:
— Я вас обидела, да? Но я не хотела, действительно не хотела. Вы меня прощаете?
— Конечно, Лианна.
— Тогда мы летим вместе. Немного времени — вот все, что я прошу.
— Хорошо, — сказал Джон Гордон. — Я полечу.
«Полечу, — подумал он гневно, — и если нужно, чтобы я завоевал тебя вновь, я это сделаю. И, клянусь, ты забудешь, что было когда-то время, когда я выглядел по-другому».
Королевский крейсер, на корме которого сверкала эмблема Фомальгаута — Белое Солнце, — медленно поднимался над величайшим городом грядущей Земли, столь прекрасным, что захватывало дух. На каждом перекрестке густой дорожной сети высились гигантские светящиеся колонны. В желтом солнечном свете носились странные для взгляда Гордона перевернутые конусы — обычное теперь средство воздушного общения. Офицеры службы движения следили за ним с высоты своих антигравитационных башен.
Звездолет уходил от всего этого ввысь, чтобы окунуться в свою родную стихию — безбрежный и бездонный океан пространства, омывающий редкие звездные острова. Золотая искорка Солнца и древняя зеленая планета, с которой некогда начиналось завоевание Вселенной, растаяли во вселенской тьме. Обильная россыпь звезд вновь предстала перед Джоном Гордоном во всей своей роскоши и наготе.
«Ничего удивительного, — думал он, — что я, познав это великолепие, задыхался в тесном мирке XX века».
Центры звездных королевств переливались всевозможными цветами — рубиновым, золотым, изумрудным, бирюзовым — или сверкали бриллиантами чистейшей воды. Восприятие зависело от того, в каком настроении находился наблюдатель.