Звездные снайперы. Сталинград XXII века
Шрифт:
— Приготовьтесь к броску.
Он сразу понимает мои намерения и вскипает:
— Что ты там, твою мать, затеял?!
— Леша, не балуй! — вторит ему Вонючка.
— Чагин, немедленно прекратить!
Не обращая внимания на матюки и угрозы, которыми осыпает меня Дронов, прикрываю один глаз и говорю, глядя в оптику:
— На счет два.
На секунду в эфире повисает тишина.
— Ать… Два…
Нажимаю на спусковую кнопку, чужак дергается и исчезает в проеме. Брюннер, тем временем наблюдавший
— Нас не заметили.
Я вызываю Дронова:
— Командир!
Нет ответа.
— Команди-ир! Воню-ючка! Ку-узя!
Тишина.
«Мотоциклы» на большой скорости несутся к тому месту, где еще секунду назад находились наши бойцы, поливают улицу огнем из всех стволов. Там все горит чудовищным огнем, осколки и куски камней разлетаются во все стороны. Спаслись наши парни или нет, мы не знаем. В эфире полная тишина, и это наводит на весьма невеселые мысли.
Я сделал что мог, и теперь нам с Куртом остается лишь наблюдать и молиться, чтобы ребятам удалось улизнуть.
— Командир! — вызывает Брюннер. — Вальдер! Отзовитесь!
Что же, черт возьми, происходит? Почему они не отвечают? Неужели никто не спасся?
Смотрю на радар. Синие точки, отображавшие местоположение нашей группы, исчезли.
— Никого… Не удалось нам их спасти.
Курт пытается меня успокоить:
— Мы не знаем, почему тишина в эфире. Может, чужаки частоту глушат? Посмотри, нас на радаре тоже нет.
Действительно, радар не показывает нашего присутствия. Экран работает с помехами, по нему периодически идет рябь. Брюннер протягивает мне руку, и я смотрю на его радар. У него то же самое.
В словах Курта есть разумное зерно. Наверное, рано я начал раскисать, ведь парни могли смыться. У нас с Брюннером еще полно дел, и все свои силы нужно теперь сосредоточить на основной задаче. Стараюсь успокоиться, но получается плохо. Так и хочется, наплевав на собственную безопасность, выскочить и перестрелять тварей, благо патронов еще предостаточно. Невольно вспоминаю, что именно так и хотел поступить Максим. Нет, мне негоже терять рассудок. Курт чувствует мое состояние, спокойно советует:
— Остынь.
— Не волнуйся, я в норме, — отвечаю твердо, хотя на самом деле это не так, и мне до нормы далеко. Невольно завидую хладнокровию и выдержке немца. Он действительно умеет держать свои эмоции в кулаке.
Твари, вдоволь настрелявшись, превратив и без того изуродованный бомбежкой проспект в кучу развалин, успокоились и удаляются. Нам же нужно сосредоточить внимание на тех, кто занимается «раскопками». Но для меня это непросто. Чувствую себя после происшествия очень паршиво. Перебираюсь к той стороне, которая выходит на расчищенную чужаками площадку, прячусь под нависшей балкой. Несколько раз глубоко вздыхаю, чтобы окончательно успокоиться, и настраиваю оптику. Видимость отличная.
Дело у чужаков вдет споро, твари вовсю суетятся вокруг отверстия в земле.
— Ладно, устанавливаем камеры, — говорит Курт и начинает выбирать для них наиболее подходящие места.
Он прав, несмотря на то, что мы находимся в полном неведении относительно Дрына и группы, необходимо заниматься своим делом, хочется нам того или нет.
— Что же они тут творят? — в очередной раз спрашиваю я.
— Копают, — спокойно отвечает Брюннер. — Думаю, мы скоро все сами узнаем.
Он быстро расставляет по периметру миниатюрные камеры и устраивается в углу малость перекусить. Мне есть неохота, кусок в горло не полезет. Вокруг тихо, только изредка звучат далекие выстрелы. Наверное, чужаки вылавливают «партизан» и оставшихся гражданских. На странной площадке работа не прекращается, но уже нет такой суеты.
Стоит глубокая звездная ночь. Я смотрю на небо, на нем россыпи светящихся точек. Раньше я подолгу любил вглядываться в ночное небо, восхищаясь им, а сейчас ненавижу его.
Глава 10
Постепенно небо начинает светлеть, легкая дымка тумана обволакивает руины. Зябко.
Сейчас мое время дежурить, и Брюннер спит. Всю ночь на плацу чужаки трудились, но ничего нового мы не увидели. Равномерное уханье да голубоватые вспышки. И без того мощная охрана площадки значительно усилилась — недавно подтянулись еще три десятка летучих танков, столько же бронетранспортеров и несколько взводов пехоты. Количество «крабов» в небе возросло раза в два, как минимум.
Такого числа войск достаточно, чтобы начать обширную боевую операцию, но они нагнали их, дабы защитить какую-то дыру в центре Москвы! Как я ни гадал, какова их цель, ничего путного в голову не пришло. Спрашивал у Курта его мнение, но он попросту отмахнулся. В действиях чужаков есть какая-то логика, но нам она не ясна.
От мыслей меня отвлекает странный звук в небе. Равномерное такое жужжание, постепенно нарастающее. Звук все усиливается, постепенно превращаясь в тяжелый гул, от которого закладывает уши. Даже наше здание начинает вибрировать.
Брюннер просыпается, трет заспанные глаза. После короткого беспокойного сна его лицо выглядит опухшим, и глаз почти не видно.
— Что за черт? — спрашивает он, задрав голову вверх.
— Понятия не имею.
Утреннее небо затянуто облаками, но и без того понятно, что сверху на землю спускается нечто большое.
— Вон там, смотри! — завороженно шепчет Брюннер.
Но теперь я вижу все и без его слов. Задрав голову, неотрывно вглядываюсь в то, что происходит над застывшими внизу на площадке чужаками. Удивительное и одновременно пугающее зрелище.